Висящие комьями и струями жёлтые волосы, серые от грязи и пыли (пару раз меня поваляли за тренировку). Худое, невысокое, тщедушное тельце, особенно если сравнивать с моим прошлым, весом под сотню кг. И главная досада - никаких признаков пола. Печаль вселенского масштаба. А в остальном... как бы мне это ни было стыдно признавать, но новое тело всё же было гораздо симпатичнее прошлого, как ни крути. Встал в позу культуриста, глядя на косое отражение, и прыснул от смеха. Мдя... мышечную массу нагонять надо, прямо жизненно необходимо. Представил себя с женской грудью и вновь захихикал - не, это точно не моё. Взглянул чуть ниже пояса - сердце тоскливо сжалось. С полом-то я уверен, - одно только пугает, с моим везением Прапредок может ведь и свинью подложить. Я печально улыбнулся сам себе и провёл ладонью по отражению, как бы стирая его с водной поверхности.
Ладно, давайте отмываться, что ли?
***
Размешивая кашицу в котелке, Седьмая напряжённо размышляла. И хотя она что-то такое подозревала, но когда отец наказал (втайне, разумеется), следить за младшенькой, как за беременной самкой раввы... Какая-то неясная мысль, до того гулявшая на самых задворках сознания, окончательно оформилась.
Тринаверсе - странная.
Вообще, как помнилось, она всегда была немного... с приветом, что ли. Её всегда преследовали какие-то странные сны, да и говорила она иногда так, словно бы её обнял Прапредок.
Седьмая недолюбливала свою младшую сестру, но эта нелюбовь была чем-то... естественным, обычным в их семье. Ведь отец у них один. А их, бестолковых и доставучих - тринадцать. Уже с раннего возраста каждая (кроме, пожалуй, самой Трины), смогла уяснить: хочешь любви - умей вертеться, будь лучше, порадуй папу.
Поэтому ничего удивительного, что... вечная потеряшка, которая часто болела, попадала в переделки, неприятности, да и вообще была магнитом для всего дурного, вызывала у сестёр такую лютую зависть, ведь отец, хоть и ругал её, но всё же уделял той больше своего внимания и заботы, а это злило.
Но лично у Фенсе был ещё один повод для обиды - перед началом своего испытания Шести путей она получила... предсказание-предостережение от Трины о том, что завалится, и что ей лучше отказаться от испытания на три года, чтобы сдать то успешно. Она не решилась поверить сестре тогда. Потому что... она же не может завалиться, верно? Лучшая вольная охотница на континенте?.. Вы смеё...
К сожалению, малышка Трина иногда говорила вещи, которые сбывались. За это её не любили ещё больше - потому что в большинстве случаев это оказывались неприятности.
Седьмая рвала жилы, Седьмая старалась, Седьмая получала раны и переломы (правда, они были на её совести - Хат’ер-кат, всё же, не настолько зверь), и... ей оставалось всего два испытания - Смерти и Змеи. И вот на последнем её и постигла неудача.
Змея - невероятно мудрое создание. И именно мудрости ей не хватило. Ей! Лучшему вольному стрелку! О, Прапредок, как же над ней смеялись проклятые Восьмая, Десятая и Третья! Ей хотелось со стыда провалиться!
Трина, которая подошла посочувствовать, тогда получила по морде.
...Седьмой было за тот случай... стыдно. Немного. Но нечего лезть, когда стеллинг в расстроенных чувствах!
И потому теперешняя Трина (в которой от прежней - чуть меньше, чем ничего), которая с такой лёгкостью и грацией прошла Змею... Да ещё и ускользнула от неё! Заставила лучшую охотницу рыскать по пещерам как ищейку! УБЬЮ!
Усилием воли Седьмая загнала эмоции вглубь. Не без труда. Поварёшка в её руке жалобно хрустнула. Но выдержала натиск - уцелела.
Да. Эта версия Трины, вернувшаяся из застенков людской тюрьмы, была гораздо хуже и страннее, чем предыдущая. Безумные слова и речи, которые, по некоторым предположениям, едва ли понимает она сама... Неумение и непонимание элементарных вещей... Правда, последним и «старая» Трина грешила. Но центральное различие между той и этой версией... Трина была скромной. Скромной и тихой, очень хорошо знающей своё место. Эта же... наглая тварь!
И ведь говорит о себе в мужском (неслыханно!) роде, ведёт себя как наглый ррейх в таверне! А это просто безумие с её стороны, и то, что отец закрывает на это глаза, вообще в голове не укладывается. Стеллинги, по природе своей, очень чтут старые устои и традиции, но всё же есть некоторые изменения, связанные с плотным соседством людей. Когда-то давно юные стеллинги звались ино стелла - никакой стеллинг. Иначе говоря, не имеющий половой принадлежности. Но нашлись те, которые обозначение «никакой» перевели как никчёмный. Вот и получается, что все молодые стеллинги - никчёмные? Старейшины посоветовались и решили, что до определения пола молодняк будет зваться меж собой сёстрами.