Отец Инны, на минуту замолчал. Он снял очки, вытер пальцами проступившие слезы.
– Отпусти ее, Влад. Не мучай. Никого не мучай, – преодолев горечь, сказал Владимир Сергеевич, похлопал Влада по плечу, и пошел на выход.
Влад сидел в комнате, как будто его привалило тяжеленной, многотонной плитой. Он склонился, сжался в ком, закрыл руками лицо.
Прошел не один час. Комната погрузилась в темноту, светилась лишь щель в проеме, той комнаты за стеной.
Влад встал, подождал несколько минут. И решился позвать девушку.
– Инна! – его голос снова дал осечку, сорвался. Повторил чуть громче, – Инна!
Секунды тикали в висках. Инна, предчувствуя, что-то неладное вышла, так тихо, почти невесомо, подошла к стене. Она завела руки за спину, перебирая тонкие пальчики, чуть приподнялась на пальчиках ног, вытянув свою стройную фигуру в струну. Она, ожидала что-то и, машинально улыбнулась, возможно, это была улыбка ради приличия, просто так. Она стояла так близко, но так далеко.
Влад, одной рукой прикоснулся к ее лицу, опять почувствовав холодный пластик. Он внимательно рассматривал ее и, вдруг понял, – он не видит на ее носике тех самых морщинок, которые привели его в умиление в первый день знакомства. Он протянулся к колонне компьютера.
– Прощай, любимая! – прошептал Влад.
В тишине комнаты раздался щелчок, буркнули динамики.
Он стоял, прижавшись к черному монитору, по его щекам потекли слезы.
