- Но я тоже также думал раньше как Вы, но сейчас…
- Ты что не слышал, что я сказал? Я сейчас тебе наваляю, если ты не угомонишься!
- Так, и что Вы теперь планируете делать? – Спросил Петр через короткую паузу. – Вы же не собираетесь тут сидеть вечность?!
- Собираюсь! – Твердо и уверенно процедил оппонент Петра. - Меня уже все достали. Я ничего не хочу и мне ничего больше не надо. Я хочу сидеть здесь, в полной темноте и никого не видеть и не слышать больше. Но нет и здесь мне нет покоя. Шляются тут всякие. Я в миру ничем толком не занимался, потому что ненавидел всех и вся. Однажды, соседка моя сказала мне, чтобы я на работу устроился, а не протирал штаны целыми днями. Какая к черту работа?! Меня и так уже все за.бло и без того, а она говорит «Работа». Порой среди людей попадаются нормальные экземпляры, но в целом среди них одни идиоты и дебилы. Абсолютно никчемные, тупые и аморальные личности. Понастроят каменных коробок и живут там как в гетто. Радуются копейкам и прочим житейским мелочам и не догадываются, что попусту прозябают свою жизнь. Каждый день одно и то же, одно и то же. Днище! Никакого разнообразия. Крысиные бега и день сурка. Делают вид, что любят друг друга, вступают в брак (брррр… слово то какое), а потом всю жизнь друг друга ненавидят, ругаются, дерутся, изменяют. При этом плодят себе подобных мелких отпрысков и учат их также бездарно прожигать свою жизнь. Круговерть мяса в природе. Нафига это все? Ради какой, мать его, спрашивается великой цели? Если уж Бог и существует – то он просто забавляется и играет нами как фишками.
- Я понял Вашу позицию. Но почему Вы сидите, сложа руки, и не пытаетесь отсюда выбраться? Я никак понять не могу. Почему не хотите вернуться домой?
- Домой!?! – С неподдельным возмущением воскликнул человек. – Теперь здесь мой дом. Здесь тихо и спокойно. Никто не мешает мне и не достает меня. Если бы вы тут не пробегали – то вообще не жизнь бы была, а просто песня. Сам себе хозяин и сам себе господин. Никто меня ни к чему не обязывает и не принуждает. Благо тут особо и нечем заняться. А что самое интересное ничего и не хочется. Все житейские потребности куда-то улетучились. Не хочется: ни есть, ни спать, даже в развлечениях нет смысла. Тут есть только я и мои стены, и мне больше ничего не надо.
- Но как же так? – Недоумевал Петр. – Это же до безумия скучно и глупо так сидеть и чего-то ждать.
- А кто сказал, что я чего-то жду? Меня все устраивает и мне больше ничего не надо.
Петр, наконец, понял, что этого человека бессмысленно пытаться переубедить и что его заблуждение находится в высшей форме. Ему, вдруг как бы представилось, какую жизнь он вел при жизни: пустую и полную бездельничества. Никого никогда не слушал и делал что хотел. Жил в своей грязной однушке в хрущевке, с обшарпанными обоями и загаженной мусором. А в один прекрасный день, напившись, набросил на себя петлю и удавился. Конченный.
Раз так - то так. Петр не видел больше смысла оставаться здесь. Ему нужно было двигаться дальше и поскорей покинуть этого упертого как барана человека. Тогда Петр оттолкнулся от пространства, словно от поверхности и воспарил вперед сквозь стену по направлению к своей цели.
3.3 Заветная Искра Баррикада
Проникнув сквозь очередную стену, Петр оказался в следующем каменном блоке. Только на этот раз это не была обычная камера с голыми стенами, а вполне себе приличное помещение и что самое интересное даже с мебелью и прочими предметами интерьера. Отчего Неверин впал в легкий шок, настолько эта представшая перед ним картина шла в разрез с тем, что он видел до этого в других застенках. Здесь же стены, похоже, были изготовлены из бетонных панелей, и что удивительно, даже аккуратно отштукатурены. На полу лежал «его ворсейшество» - ковер с незамысловатыми узорами не шибко ярких цветов, в духе советского постмодернизма. На потолке висела хоть и немыслимая, но простецкая люстра, в которой тусклым светом горела обычная «лампочка Ильича». Света от этой лампы накаливания было достаточно, чтобы осветить небольшую по размеру комнату и Петр не стал даже напрягаться, чтобы освещать ее силой своей мысли. Эта комната, если ее можно было так назвать, действительно создавала впечатление уютной и обустроенной квартиры. В одном углу взгромоздился большой книжный шкаф. Все полки точно в ряд, по высоте и аккурат по цветовой гамме: были заставлены книгами. В основном это тома научно-энциклопедического содержания, а также несколько книг по общей философии, мировой истории, присутствовало даже несколько редких экземпляров Капитала Карла Маркса, различные Ленинские труды, серия книг о съездах КПСС и прочей коммунистической направленности. В другом углу, напротив шкафа, находилась кровать, а-ля шконка с натянутой металлической сеткой на лежаке вместо пружин. Кровать была до неприличия ровно заправлена, а в ее изголовье поставлена пирамидкой подушка с безупречно белой и чистой наволочкой. На стенах комнаты висело несколько портретов, обрамленных красивыми багетами. В этих лицах узнавались известные мировые и отечественные научные деятели, лишь только портрет В.И. Ленина немного выбивался из этой упорядоченной канвы. Посреди комнаты стоял простой стол с деревянными ножками, отделанными ореховой морилкой, а столешница была изготовлена из ДСП и покрыта лакированным темным шпоном. На столе в одном углу лежала аккуратная стопка каких-то исписанных документов с заложенными разноцветными закладками, на другой стороне стоял темно-зеленого цвета канцелярский органайзер с несколькими отделениями, в которых отдельно были разложены шариковые ручки к шариковым ручкам, и острозаточенные простые карандаши к таким же идеально острым карандашам. Между стопкой бумаг и органайзером, на подставке стояла рамка с фотографией какого-то седовласого мужчины в очках с большими диоптриями в округлой оправе. На этом изображении он сидел в кресле в строгом темном костюме и держал в руке толстую папку с документами. Его лицо было строгим, а взгляд презрительно надменным.