– Я могу осмотреть ее?
– Без этого никуда, – юноша пожал плечами. – Ника, Павел осмотрит твои лапы, шоб понимати, как тебя лечити.
Вуирка не пошевелилась, она лишь стыдливо посмотрела на Оливера. Было ясно, что ей не нравится эта идея, но делать было нечего.
– Питер, я могу забрать твой телефон, чтобы быть уверенным в том, что никто не узнает?
– Держи, – он вытащил телефон из кармана брюк и неглядя положил в ладонь юноши. Оливер убрал его на комод. – Ляг на живот, девочка, – он попытался надавить рукой на ее плечо, но Николь не поддалась. Она робко взглянула в глаза Петерсону, а затем на Оливера в другом конце комнаты.
– Стесняется, – юноша подошел к дивану. – Николь, ляг на пузо, – сказал он и провел ладонью по ее плечу. Точно так же, как сделал Павел, но Оливера вуирка послушалась и перестала упираться. Легла на бок, и Оливер помог ей перевернуться на живот.
– Мне нужно осмотреть спину.
Оливер поднял футболку на вуирке до лопаток и убрал руки, поджав губы. Он понимал, что Николь неприятен весь этот осмотр. Николь дернулась и попыталась перевернуться, почувствовав, что с нее снимают одежду.
– Тщ-щ-щ, – Оливер положил руку на ее лопатки и удержал. – Он посмотрети, что с твоей спина. Не боися.
Вуирка продолжала молчать, презрительно глянула на Петерсона через плечо и уставилась в подлокотник перед собой.
– Спроси, после чего она перестала ходить, – Павел провел пальцами вдоль позвоночника, пытаясь через шерсть нащупать следы старых травм.
– Николь?
Она подняла взгляд на Оливера.
– Из-за чего ты не ходишь?
– Не желаю об этом говорити, – отвернулась она.
– Ежели мы не будем знати, мы не сможем тебе помогати.
– На меня шарахнулося бревно с крыши, – вздохнув, пробормотала она.
– Куда? Покажь.
Николь выгнула руку назад и указала на поясницу.
– Говорит, сюда упало бревно.
– Угу… – Петерсон начал задумчивее щупать поясницу Николь. – У нее смещение позвонков. Эл-один, потом эл-два смещается влево, и эл-три тоже ровно. Это даже на ощупь чувствуется, – Павел схватил руку Оливера и прижал к пояснице вуирки. –Чувствуешь?
– Да, – Оливер провел пальцами с двух сторон от позвоночника, как это делал доктор, только не давил так сильно, и почувствовал, что в определенный момент прямая линия, которую он вел пальцами, искривляется.
– Как давно была травма?
– Когда энто сталося? – перевел юноша и заметил, как правое ухо Николь дернулось в его сторону.
– В двенадцать годов.
– А щас тебе сколько?
– Восемнадцать, – вздохнула Николь.
– Ого… Шесть лет назад.
– Вот, почему нам нужно объединиться, – под нос пробормотал Петерсон. – Теперь правительство всерьез взялось за идею колонизации, как я понимаю?
– Не могу распространяться об этом, – равнодушно сказал Оливер, боясь, что Петерсон передумает помогать.
– Знаешь, что? Она такая недоверчивая. Мне кажется, если я ее сейчас возьму за ногу, она раздерет мне лицо. Так что помоги-ка, – он опустил футболку и встал с колен.
– Эм… Ладно… А что делать нужно? – Оливер поймал на себе взгляд Николь, а потом она из-за плеча посмотрела на доктора.
– Проверим чувствительность конечностей. Дай какую-нибудь иголку, – Павел добродушно взглянул на Николь в ответ.
Оливер подумал и ушел в коридор, достал из шкафа коробку с нитками и вынул оттуда иголку.
– И что-нибудь, чтобы ее обработать, – добавил Петерсон.
– Зачем это все? – юноша свел брови и пересек комнату быстрыми шагами в сторону ванной, где стоял дезинфицирующий раствор. Он отдал бутылек с иглой доктору и сел на подлокотник дивана около головы Николь.
– Я же сказал, проверка на чувствительность. Боль – самый лучший способ проверить.
– Она же не чувствует лап.
– Это ее мозг так считает, уверяю тебя, – Павел взял Николь за хвост и перебросил через ногу. Он уколол вуирку в бедро так, чтобы это было ощутимо, но не ранило.
Оливер наблюдал за вытянутыми пальцами ее лап во время этого. Они шелохнулись. Совсем немного, но дернулись. Юноша подскочил с подлокотника и обогнул диван, уставившись на них в изумлении.
– Еще раз, – пристальнее вгляделся он.
Петерсон уколол в другую ногу, она двинулась чуть сильнее, чем предыдущая.
– Это происходит потому, что от нервных окончаний сигнал поступает, но из-за компрессии они не походят до мозга, и она, – он указал на Нику, которая пыталась посмотреть на мужчин через плечо, – не чувствует.