– Я стою! – сквозь боль, вся мокрая, она улыбалась.
– Теперь медленно попробуй идти.
Вуирка немного подняла лапу и вынесла ее вперед, чтобы сделать маленький шажок. И у нее получилось, хотя даже стоять было больно. Петерсон поддерживал ее.
– Еще, – попросил он.
Николь слушалась и потихоньку шагала дальше. Ей казалось, что это происходит не с ней, что это нее ее ноги.
Оливер приехал вечером в больницу и постучал в палату к вуирке. Когда она открыла, он по привычке стал искать ее на кровати, а не у двери, потому что обычно ее открывал клон.
– Куда ты смотришь? – спросила Ника и попыталась поймать взгляд Оливера.
Юноша повернул на нее голову и расплылся в улыбке. До него в миг дошло, что он добился своей цели.
– Ты ходишь! – он взял Николь двумя руками за щеки и немного наклонился, чтобы поцеловать, а потом осторожно обнял. – Что сказал Петерсон? – Оливер отодвинулся, но продолжил держать вуирку за плечи.
– Что я должна ещё неделю быть тут, чтобы он… следить за меня.
– Ещё неделю? – грустно вздохнул Оливер. – Может, лучше домой? – он взял ее за руку и погладил.
– Нельзя, – протянула Николь сочувствующе. – За неделю я буду ходить лучше.
Оливер пробыл в палате ещё немного, они поболтали, и юноша, не застав Петерсона, уехал домой.
Уже там он лег в кровать и решил почитать новости перед сном. Первым в ленте появилась запись с громким заголовком «ЛЮДИ БАСКУ ПРОТИВ ТАКОЙ ПОСТРОЙКИ ГОРОДА». Оливер нажал на ссылку, и статья открылась, но он не стал ее читать, а сразу включил прикрепленный репортаж, чтобы видеть происходящее.
Журналист говорил в микрофон, стоя на фоне толпы людей с транспарантами.
– Около мерии Нортера люди собрались, чтобы отстоять права заключенных в здешних тюрьмах людей. Как стало известно, строительство города за стеной осуществляется руками бесплатной рабочей силы. Осужденных увозят за стену и принуждают работать.
Оливер с интересом следил за происходящим на экране. Результат ожидаемый, не таким уж и большим секретом было то, что заключенных увозят за стену для работы. Как бы не пытался маршал скрыть это, невозможно обрубить все каналы связи тюрем и внешнего мира.
Журналист подошел к одному из протестующих.
– Скажите, пожалуйста, почему вы вышли на демонстрацию?
Высокая молодая женщина опустила картонку с надписью и начала:
– Мой отец находился в тюрьме, вчера моя семья хотела навестить его, нам сказали, что его увезли на рабочее место и мы не сможем его увидеть. Всем известно, на какое рабочее место отправляют заключенных. У этих людей есть семьи, которые их ждут. Но мой отец, как и все люди, отправленные туда, могут погибнуть. Никто не спросил нашего согласия. Я считаю, что сто человек отправили за стену в качестве пушечного мяса. Власти не должны поступать так с людьми.
– А кого бы вы отправили строить новый город?
– Люди должны наниматься на работу, поэтому правильно было бы отправить туда наемных рабочих, это могли быть не только заключенные, но и обычные люди.
– Спасибо, что поделились своим мнением, – журналист отошел от женщины, – Все ли протестующие считают так же? Давайте спросим кого-нибудь еще.
На следующем кадре журналист уже общался с парой людей, которые, по-видимому, проходили мимо.
– Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к происходящему у мерии?
– Никак не относимся. Правительство отправило опасных людей, чтобы они не просто так ели за наш счет, а работали.
– Протестующие были бы с вами не согласны. У некоторых за стену отправлены родственники.
– Я так считаю: если человек нарушил закон, он должен искупить свою вину перед обществом.
– Спасибо.
Оливер покивал в знак согласия с отвечающим журналисту молодым человеком.
На следующем кадре журналист снова стоял на фоне толпы протестующих.
– Пока неизвестно, как на данный митинг отреагируют власти. А теперь к другим новостям…
Ролик остановился. Юноша ожидал такой реакции, да и все, кто был из правительства на презентации города, ожидали. И, вполне возможно, что они не смогут отмолчаться.