– Ты уверен, что никто ничего странного не заметил?
– Да, – ответил Петерсон, помолчав пару секунд.
Николь свела брови, не проверив хирургу. Оливер обратил внимание на изменение лица вуирки, которое только подтвердило его опасения. Он не стал раздувать это дальше, чтобы случайно не поссориться с хирургом и не оказаться на улице где-нибудь посреди Нортера с Никой на руках.
Когда они доехали, Оливер вынес Николь из машины и поблагодарил Петерсона за помощь. И понес вуирку домой.
Уставший, он сел на диван рядом с ней и откинул голову назад. Был уже поздний вечер, Оливер хотел спать, но, вспоминая, что директор больницы видел вуирку, ободрялся.
– Я не знаю, что теперь делать, – сказал он, смотря в потолок.
– Что делать?
– Со всем этим. Что будет, если директор расскажет кому-то?
Николь посмотрела на Оливера и вжалась в диван.
– Если ты не рейшишь, что делать, мы найду.
– Я буду спать, – немного помолчав, ответил он. – Утром подумаю. Нужно увезти тебя из Баску.
– Уйвез-ти? Зачем? – посмотрела Николь в лицо Оливера.
– Здесь тебе нельзя оставаться.
– А ты?
– Не знаю, Ника... не знаю, – прошептал он, будто кто-то может услышать. – Я уже не могу представить своей жизни без тебя.
Рано утром Оливер уехал на работу, оставив Николь одну. Работа в новом городе шла довольно быстро, и первый самолёт с сотней тонн угля был отправлен.
Юноша вернулся домой позже, чем планировал. Но сегодня ему не нужно было ехать к Николь в больницу, она уже была у него дома. И это радовало.
– Мне нужно делать массаж, – сказала Николь.
– Точно, – вспомнил Оливер. – Ложись тогда.
Николь стянула штаны, смущённо отложила их в сторону и подняла одну лапу, ложась на спину. Оливер сел перед ней на колени, аккуратно взял лапу за подушечки, поднял немного выше и стал массировать от стопы до колена, против шерсти. Длины ладони почти хватало, чтобы полностью обхватить тонкую ногу вуирки. От мягких поглаживаний он перешел к более сильному нажиму, чтобы воздействовать на все мышцы.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он, подняв глаза на вуирку.
– Да, немного, – ответила она, даже не взглянув на юношу, она как завороженная разглядывала свою ногу.
Оливер пододвинулся ближе к Николь и начал массировать бедро с наружней стороны от колена и почти да нижнего белья. Шерсть приятно щекотала его ладонь, а Оливер пристально следил за движением своей руки и за тем, как она ерошит шерсть на бедре вуирки.
– Мне нравится, – сказала она.
Оливер слегка улыбнулся и перешел на другую ногу. Он проделывал все то же самое и чувствовал, как по телу пробегает возбуждение. Медленно втянув носом воздух, Оливер одурманено посмотрел Николь в глаза. Их взгляды встретились, и юноша наклонился к ее лицу, чтобы поцеловать…
Утром Оливер встал рано, чтобы ехать за стену. Николь проснулась от шума, который создавал собиравшийся Оливер. Она лежала на кровати обнаженная, зевала и наблюдала за передвижением юноши по квартире.
– Есть будешь? – спросил он, вытирая волосы.
– Да.
– Я приготовлю. Иди на кухню.
Через пять минут они уже сидели за столом друг напротив друга и ели.
– Когда я поехать домой?
Оливер прекратил есть и посмотрел не нее. Он представил опять пустую квартиру, и на душе стало так паршиво, хотя Николь ещё сидела перед ним.
– Ты хочешь оставить меня?
– Ты сказал, что я не могу остаться здесь навсегда. Я хочу увидеть папу.
– Наверное, я поторопился, тебе нужно будет оставаться здесь ещё несколько месяцев, чтобы можно было контролировать твое состояние, – сказал Оливер. Они продолжили есть молча.
Вечером Оливер вернулся из-за стены, Николь прохаживалась по комнате. Ей теперь было необходимо ходить и делать упражнения для спины. Она ещё нетвердо стояла на ногах, но уже могла самостоятельно ходить без посторонней поддержки. И даже могла ходить в туалет. Этот факт её, пожалуй, радовал больше всего.