Полицейских звали Ральф и Джер Санес, и только что они закончили пытать пастора Ника, точнее их прервали. Как раз когда они закончили вырывать последний ноготь на пальцах пастора, дверь открылась и в комнату вошла невысокая девушка. Полицейские знали, чью тень за собой она прятала, и восторга по этому поводу не питали. Ральф грубо обратился к ней:
— Эй, мы здесь не по приказу Кенни, что ты здесь делаешь?
— Именно поэтому я здесь, — она говорила спокойно, взгляд упал на привязанного к стулу мужчину, — тц, вы умудрились тут наследить, разгребать сами будете.
— Свалим на беспорядки, сейчас полно таких случаев, — пожал плечами Джер.
— С содранными ногтями? — тон не менялся.
Ответа не последовало, девушка покосилась на полицейских, и сейчас сверлила их взглядом.
— Он что-нибудь рассказал?
Те двое замялись, похвастать им было почти нечем. Пастор держался очень достойно, в конце концов они просто избили его и он потерял сознание. Увидев этот молчаливый ответ, девушка начала свирепеть, но подавила эту волну. Она махнула рукой, веля этим двоим покинуть комнату и ждать снаружи. Так они и сделали, не решаясь возражать. Девушка осталась наедине с мужчиной, который то приходил в себя, то уплывал в темноту. Она отвязала его руки от ручек стула, вытерла кровь с начавшего распухать лица. Мужчина сфокусировал взгляд на её лице, пытаясь понять, где он сейчас.
— Давно не виделись, Ник, — поприветствовала его девушка.
Ник знал, что девушка принадлежит к специальному отделу полиции, и попытался отпрянуть, но она его успокоила.
— У меня нет причин пытать тебя. Ты и так ничего не расскажешь. Я уважаю твою силу воли, Ник.
Он видел её несколько раз в Митре, очень давно, когда только получал назначение. Девушка выглядела расстроенной, когда она продолжала.
— Жаль, что это пошло против нас. Но я знаю, что Разведкорпус прознал о Хистории Райсс, и рассказал им об этом ты.
Отразившийся ужас на его лице мог бы её рассмешить, но не в этот раз. Он разлепил губы:
— Я и так знаю, что сегодня умру.
Девушка кивнула соглашаясь. Она испытывала уважение к его верности своим убеждениям даже в такой ситуации. Такие люди встречались так редко, вызывая восхищение.
— Самое большее, что я могу для тебя сделать, это убить своей рукой, а не отдать на потеху тем идиотам. Вижу, ты не возражаешь.
И прежде, чем пастор полностью осознал, что сейчас наступит конец, девушка без промедления всадила ему нож в сердце. По своему это было милосердие с её стороны, ведь ожидание смерти зачастую гораздо страшнее её самой. Мужчина умер почти мгновенно.
Этой частью работы она могла бы быть довольна, если бы следы пыток. С этим надо было что-то сделать, ну или извлечь хоть какую-то выгоду. Она вышла из комнаты, к ожидавшим её полицейским. Санес первым прервал тишину.
— Вот черт, упрямый старик. Кто бы мог подумать, что он такой.
— Точно не такие остолопы как вы, — сейчас она говорила резко и грубо. Всё держалось на хрупком самоконтроле.
— Да что с тобой такое? Вы творите вещи и похуже. Мы такие же, как и вы, — Ральф был недовольным.
— Нет, вы сделали это из-за своего удовольствия и своего кретинизма. Но самое главное, что такое не останется незамеченным. И с этим придется что-то сделать, поэтому останетесь пока в Тросте.
И не давая им времени на ответ, она ушла. Сейчас Кенни договаривался с Ривзом насчёт содействия, и он вряд ли обрадуется таким новостям, но кое-что они смогут из этого извлечь. Она оскалилась: добычу лучше ловить на живца.
На утро Ральфу и Джеру пришлось столкнуться с Ханджи, сопровождаемой Моблитом. Они не пустили её на место так называемого преступления, но она увидела достаточно. Следы побоев, отсутствие ногтей на пальцах рук. Все слова, которые Зое услышала от полицейских, показались ей абсурдными. Они что-то скрывали, и что, черт возьми, здесь на юге делают участники полиции из центра? Безумная догадка, которая подтвердилась, когда Ханджи схватила руку одного из мужчин и увидела следы от ударов, полицейские и убили пастора. Всё гораздо серьезней, чем казалось сначала, если власти дошли до такого. Теперь никто не мог быть в безопасности, нет никаких гарантий, что с кем-то из её товарищей не случится точно такое же «ограбление». К отряду Леви она со своими людьми добиралась разными дорогами, опасаясь слежки.
Там они начали обсуждать о том, как могут вернуть стену Мария и что-то доказать правительству. Зое молчала, подавленная произошедшим, пока к ней не обратился Леви, которого удивило отсутствие инициативы и предложений с её стороны.
— Эй, Ханджи, ты слышала Эрена. Он хочет это сделать, — Аккерман особенно подчеркнул эти слова, — так что выбери место для эксперимента.
— Да, само собой, пока я жива, это моя ответственность.
Леви никогда не видел своего товарища в таком состоянии, поэтому не прерывал её, пока она говорила о том, чего хочет добиться и почему. Внезапно она закончила свои мысли весьма противоречиво:
— А потому, мы не должны сидеть сложа руки и должны действовать быстро, но, — она смотрела перед собой, — я хочу чтобы Эрен оставался в стороне ещё какое-то время.
Она не подняла головы на удивленные возгласы вокруг. Леви не сводил с неё пристального взгляда, гадая о том, что могло произойти такого.
— Всё сложней, чем мы думали.
— Ну что ещё, — Леви пришлось взять на себя небольшую роль лидера, пока Зое не пришла в обычное состояние, — я уверен, что пока мы в такой поганой ситуации, сейчас не до дела со стеной Мария. Но, тем не менее, дело должно быть сделано. Ханджи, скажи что произошло?
— Пастор Ник мертв. Он был найден мертвым сегодня утром в казармах. И это было убийство.
Все внимательно слушали её рассказ, не перебивая. Это была очень тревожная новость, полагаться теперь они могли только на себя. И раз власть прибегла к таким открытым действиям и поискам, то вполне вероятно, что их будут преследовать. Теперь они будут вынуждены противостоять и скорее всего убивать людей, которых до этого так защищали от титанов. Совершенно новое поле игры почти для них всех, исключение составлял только Леви.
— Как наивно, в этой смерти виновата я, — закончила Ханджи свой рассказ.
Армин размышлял в слух, пока все переваривали эту новость.
— Военная Полиция, они пытали его, хотели выяснить, что он рассказал нам?
— Конечно, они хотели узнать о том, что нам стало известно, и хотели узнать о том, где сейчас находится Эрен, — Леви поставил чашку на стол, — Ханджи, ты подумала о приготовлениях для эксперимента?
— Да, но пока мы пытаемся устранить угрозу из-за стен, нужно опасаться удара в спину. Пока мы с этим не разберемся сложно что-то предпринять.
— Хочешь сказать, что мы должны сидеть и чай пить? — от этого тона, наполенного издёвкой, Ханджи передернулась.
— Но это ведь только пока.
Внезапно для всех Леви разозлился.
— Только пока? Нет, как раз наоборот. Думаешь всё успокоится и уляжется, очкастая? Нет, они уже ищут место, они уже наступают нам на пятки и скоро прижмут нас к стенке. Вот, Ханджи, обычно ты соображаешь быстро, неужели тебя так грызет смерть пастора? Очнись, сколько ногтей у него не хватало? Они не смогли просто выбить из него эти данные, и теперь он не заговорит никогда. Он держался до последнего.
Ханджи задумалась, эта мысль неожиданно развеяла упаднические настроения внутри. В самом деле, ни на одном из мельком увиденных пальцев не было ногтей. Ник ничего им не сказал, иначе бы осталось хотя бы несколько ногтей. Так или иначе, он не боялся умереть. Пока Зое вспоминала, как отнесся пастор на возможную гибель, Аккерман продолжал им всё разжёвывать как маленьким.
— Допустим, что старик не раскололся, значит, у нас всё ещё есть преимущество перед врагом. Есть два выхода: заявить о себе до того, как нас загонят в угол или же заявить после того как разберёмся с врагом. Что выбираешь, Ханджи?
— Оба варианта, — глаза девушки зажглись мрачной решимостью, она взяла себя в руки, мы совместим их.
— Эрвин сказал бы то же самое, — Леви кивнул, удовлетворенный таким ответом, — а теперь передашь Эрвину всё что мы узнали о семье Райсс, они связаны с культом стен, и судя по рассказу Хистории имеют гораздо большее значение, чем все остальные. Нужно узнать всё возможное о них.