В подсумках, закреплённых на крупах лошадей, находились кипы бумаг необходимых для работы. Собеседования, проверка работы отделений и начала реформы, консультация уже отобранных сотрудников сыскного отдела. «Работы дохера», вынесла про себя вердикт лже-Вероуген, похлопывая жеребца по крутой шее — ему требовалось внимание. Увы, признавал он и слушался только прежнего хозяина. Кенни даже не требовалось повышать голос или понукать коня. Что ж, Аккерман сам источал невероятную силу и волю. Было бы даже странно, если бы животное с такой же готовностью признало и её. Спасибо, что не лягается и не кусается. Кива выдохнула, поправила утеплённый плащ, капюшон и попыталась настроиться на рабочий лад. Прокручивала реплики, жесты, манеру общения. Это вызывало чуть больше сложностей, чем то, что собственно предстоит сделать за несколько дней. У неё хотя бы есть привилегии гонять нижестоящих, гнобить их и прессовать. Наводить порядок так гораздо веселее. Ей ещё и платят за это. Только настроение стало подниматься, как сбоку послышался робкий вопрос.
— А когда я смогу вернуться домой?
Слова, полные опасений и горькой надежды, нарушили ход прежних мыслей. Правая рука будто бы вновь чувствовала, как трещит чужой череп. Подавив злую улыбку, Кива лишь нарочито равнодушно пожала плечами.
— Если ты там появишься, то тебя арестуют за пособничество. Уже, конечно, не повесят, как вы с Вероникой боялись, но вот срок будешь мотать, так что выводы делай сама.
Девушка не ответила, зная правоту этого довода. Жизнь только началась, чтобы хоть сколько-то лет прожить в тюрьме. Да и вообще, откуда она-то могла знать, к чему приведёт вся эта авантюра? Думала о своём будущем, а не обо всём этом. Не особо-то её волновало, что делал Тироун, для чего, кто пострадает. Не волновало до тех пор, пока не поняла, что точно так же, как она использует бывшего принца в своих интересах, так и он использовал её как расходный материал. Подумав минуты две над всем этим, пожалев саму себя, Бетти вновь раскрыла рот.
— А могу я хоть как-то сообщить отцу где я? Ты сможешь передать письмо?
Его не было дома, наверняка он знает о произошедшем и ищет её. Переживает. Хотелось дать ему знать. Хотя бы о том, что она жива. Провожатая же лишь одарила её косым взглядом. С этим явно надо было что-то делать. Эта пустая надежда ни к чему не приведёт. И какая разница: начнёт плакать эта особа сейчас или неделями позже. По мнению Кивы уж лучше сейчас, чтобы не брать этот груз с собой в «другую» жизнь.
— Как его зовут? — спокойно спросила она, глядя теперь только вперёд.
— Фредерик Вайстамм, — тут же отозвалась Бетти.
Кива выдержала паузу, делая вид, что вспоминает, думает, затем чуть нахмурилась, отыгрывая роль, и произнесла.
— Тогда для тебя это будет ещё одной новостью. Он мёртв, числится в списках погибших.
На самом деле не числился. Но то, что Фред уже лежит где-то в саду своего друга и хозяина Вицы, Кива знала. И всякого это было лучше, чем: «Я собственноручно размозжила ему голову, больше он никогда не встанет, а твою записку читать ему нечем». Хоть переспрашивать юная Вайстамм не стала, ровно как и отрицать и расспрашивать. Женщина не оборачивалась посмотреть на лицо своей попутчицы. Хватало и открытых всхлипываний и рыданий. По-своему эти звуки аккуратно ложились в звенящую тишину, находили слабый отклик в чёрных, оголённых деревьях. Плачь не раздражал Киву в отличии от жалоб. Это было привычным, понятным. Ей довелось видеть множество чужих слёз, неисчислимую чужую боль. Такая работа, и привыкает человек даже к такому. Да, судьба порой несправедлива, но всё это часть жизни. С таким его проявлением можно было мириться остаток дороги. К тому же Бетти напрочь забыла о том, что сидеть неудобно, что кожа на внутренней стороне ног уже саднит. Впереди замаячил указатель, надписи на котором не мешало бы обновить. На одном из них красовалась нарисованная лиса, а рядом чётко выведенное слово: пивоварня.
— Скоро приедем, — решительно заявила Кива, правя гнедого жеребца в сторону, подсказанную табличкой.
Серая лошадь, не получавшая указаний от наездницы, свернула за конём и весело погарцевала вперёд, почувствовав свободу.
Комментарий к Сложная операция.
Я пришёл к выводу, что не попытаться они не могли. Да и в главе атаки на Марле Эрен упоминает, что его зубы слишком слабы, чтобы раскроить кристалл Лары, молотоборца, как и кристалл Энни.
Женская особь была бы ценной боевой единицей или же источником знаний. И кто знает, как повернулась бы история. Для Ханджи же, составившей прототип сыворотки на трупах, это было бы непростым испытанием. После пыток в коих она принимала участие - ей несколько стыдно за себя. Поэтому она не хочет очень уж бодро шагать на ту сторону бесчеловечности. Одно дело, когда от этого зависят жизни. Боевая операция. И совсем другое, когда это не столь необходимо. И всё равно, она пытается работать на полную. Благо у неё есть поддержка в виде Леви.
Ой, ну вот мы и добираемся до небезызвестной вам пивоварни XD Кива делает всё это, чтобы максимально подчистить за собой и сохранить за собой некоторые возможности, потому что Закклаю доверять - себя не уважать. А Бетти же продолжает падать на эмоциональное дно. Я не знаю, что из этого выйдет) Но думаю, что она ещё мелькнёт в истории.
Четверо ждущих, где потерялся ещё один?) Вам каждому спасибо:3 И предупреждаю вас, пацаны и пацанессы, 26 марта главы не будет. Я порядком притомился - я держу такой темп с осени, да и в апреле выходит последняя глава манги. Последняя… К этому надо подготовиться морально.
========== Новые роли. ==========
Разочарование с горькой примесью необратимости. От судьбы не уйдёшь, им не удалось переломить её неизбежный, беспощадный ход. Кристалл Леонхарт остался нетронутым, а значит время Энни придёт много позже. Когда уже… Эрен потряс головой, выкидывая дальнейший образ. Ещё можно что-то направить по-другому. И промах здесь ещё не говорит о тотальной предопределённости. Увидеть возможное будущее, то самое, что он передаст сам себе в прошлое, было страшно, но вполне реально. Однако принять предложенный расклад было невозможным. Пускай всё медленно и двигалось в ту сторону. Дрожь Земли. Парень поднял глаза к стенам, окружавшим город. Они были внутри. Они ждали одной лишь команды, чтобы начать своё шествие против всего мира. Его команды. По спине побежали мурашки, а на душе сделалось очень тяжело и противно. При взгляде на эти стены в нём поднялась слабая ненависть к себе. Неужели это единственный путь спасти Парадиз? Он отвернулся от высоких преград и продолжил брести по улице, полной ничего не подозревающих прохожих. Конечно, они уже знали о том, что их окружают замурованные колоссы. Первый страх, отрицание прошли, словно бы все пытались смириться с этим и не обращать внимания. Ровно как и на свою подлинную природу. Скорее всего, никто из них просто на самом деле не раздумывал над этим всем. Идиоты, слепо доверяющие свои жизни тем, кто сверху. Йегер сжал кулаки и разжал — разве можно всех их винить в этом? Почти все мечтают о хорошей жизни, о счастье. Мечты… Что ж, ему всё это просто недоступно. Ведь он, как старался себя убедить и направить, несёт ответственность за Парадиз. Его подлинное желание. Эрен пока не рисковал погружаться в глубины собственного я, чтобы понять себя будущего. Морозный воздух приятно покалывал кожу лица, рук. Каждый вдох будоражил лёгкие. Уже который час парень бродил по столице. Куда лучше, чем торчать вместе с остальными. Они другие, они не понимают. Видят то, что хотят. Поэтому Йегер без всякого спроса просто вышел за пределы казармы, сказав напоследок дежурному, что пойдёт подышать воздухом. Не то ещё Микаса начнёт волноваться, нервничать, поднимет всех на уши, что Эрен пропал. Губы презрительно скривились, как же ему тошно от этой опеки. Ему физически надо побыть одному. С другой стороны он не мог не отметить, что общение с Хисторией его так не тяготило. Всё было не так навязчиво, девушка давала ему не опеку, а равную поддержку. Не было даже мысли о том, чтобы сбежать на какое-то время. Но юная Райс сейчас далеко, и никто не знает, когда они увидятся вновь. «Даже как-то жаль», подумалось Йегеру. В толпе незнакомых людей было легче, чем среди разведчиков, но с Хисторией было спокойней. Может, ей-то он и сможет открыться? Возможно, ну, а пока что улицы вывели его вновь к казарме Гарнизона. Не пора ли вернуться? Парень помнил, что когда ушёл, солнце ещё светило, а сейчас наступали сумерки. Синее небо стало тёмно-серым, а кристаллические фонари уже вовсю отбрасывали тени. Решив, что уже действительно пора, Эрен сделал было шаг вперёд, как вдруг увидел подле решётки смутно знакомую фигуру. Совсем неуверенный в том, что это не очередное видение, он остановился как вкопанный. Человек с вихрами рыжих волос тоже его заметил, на лице появилась надменная усмешка. Затем всё же он поднял руку в знак скупого приветствия.