По огороду, среди заботливо ухоженных гряд, Триандалис гонялся за Риклисом и раз за разом огревал его лопатой.
— Чтоб у тебя глаза повылазили, баламут проклятый! Я тебе покажу, как огороды травить! — сопел он.
Подошел Юдл Пискун, повертел ногой в низко обрезанном сапожке.
— Ай-ай! Такой почтенный человек, а носится, как живодер за бродячей собакой…
Среди хуторян прокатился смешок. Триандалис ничего не ответил, только с сердцем всадил лопату в землю.
Риклис, размахивая длинными лоскутьями рукавов, крикнул издалека:
— Ты меня еще попомнишь! Я тебе не Яков Оксман! — И, волоча подбитую ногу, потащился к запруде.
Ночью Риклис выпустил теленка из загона и загнал к Триандалису в огород попастись на свежих соседских кабачках. Думал через час-другой забрать, но, на свое горе, проспал.
— Травить соседский огород! — не мог успокоиться Калмен Зогот. — Ночью подняться с теплой постели, оставить жену и пасти телушку на чужом огороде!.. Хозяин! Живи с такими людьми…
— А я что говорю? — подскочил к нему Юдл Пискун. — Я бы на его месте, — он показал на Триандалиса, — я бы ему голову оторвал. Вы только посмотрите, как он тут нашкодил! Ай ай! Ни тебе кабачков, ни перца…
Между тем Элька завела во дворе комнезама трактор. Мотор заклокотал. Тотчас вокруг собрались люди.
— Ничего себе жеребец! — хихикнула полная, смазливая бабенка.
— Приставьте его к своей кобыле, — отшутился Хома Траскун.
— А ты верхом на него, верхом! — кричали ему.
— Вы что, трактора не видели? — Коплдунер сердито расталкивал людей. — Сбежались, как на пожар. Трактор им в диковинку. Мы вот комбайн скоро привезем…
Тракторист Грицко сел за руль, нажал на рычаги. Мотор хрипло загудел, саданул дымом, но трактор не тронулся с места.
— Он еще может и не пойти, — словно в утешение себе сказал Шия Кукуй.
Хома Траскун влез на одну из прицепленных к трактору жаток и с вилами в жилистых сильных руках развалился барином, гордый, как никогда в жизни.
— Ну-ка, взяли! — крикнул он Грицко.
Трактор все пыхтел и дышал дымом, но по-прежнему стоял.
— Подкормить его не мешает!
— Овса ему подсыпьте!
— А не захромал он у вас часом на одну ногу? — раздались смешки.
Внезапно трактор рванулся, вгрызся в землю блестящими зубьями и, подрагивая, пошел вперед.
— Взял? — Калмен Зогот даже рот разинул. — А-а… Колхозники на ходу вскакивали на жатки, и каждый
из них чувствовал себя сейчас королем или, по крайней мере, самым важным лицом в хуторе.
Юдл Пискун догнал трактор уже у амбара и ловко вспрыгнул на среднюю жатку.
Элька осталась у комнезама. У нее страшно болела голова. После нескольких ночей почти без сна захотелось в чистую домовитую хату и чтоб пахло чабрецом и сеном… Растянуться на свежей, мягкой постели и заснуть, ни о чем не думая…
В облаке пыли Элька увидела на дороге Шефтла Кобыльца. Он сидел на своей жатке как влитой и погонял буланых. Элька быстро отвернулась и ушла в красный уголок.
Матус встал поздно. Вчера зашел к нему Симха Березин и засиделся чуть не до ночи. Зачем он приходил, Матус так и не понял. Ему неприятно было, что Симха у него сидит, — мало ли что могут подумать, — но тот словно прирос к скамье, никак нельзя было от него отделаться. Потом всю ночь Матуса точили неприятные мысли. О ней ли, об этой дерзкой девчонке, которая с таким шумом въехала в хутор на тракторе, достала две жатки и, смотри-ка, сколотила-таки коллектив, о себе ли…
И все-таки, хоть убей, не верит он, чтоб из этого что-нибудь вышло. Нет, не для Бурьяновки эти дела… Годы должны пройти, а она хочет перевернуть всю степь за одну неделю… Да разве ей дело важно? Хочет показаться. Выскочка, и больше ничего. Еще грозится поставить о нем вопрос в райкоме. Пусть ставит, пусть попробует! Он ей не Коплдунер и не Хонця, его она на поводке не потащит… И вообще через месяц-другой его, Матуса, тут не будет. Не пропадать же ему в этой дыре!
Из окна он увидел, как дорога вдали поднялась пылью.
К красному уголку подкатил новый «фордик». Из машины вылез Микола Степанович, и через несколько минут они вместе с Элькой умчались в степь.
Матус с досадой задернул занавеску и снова лег на неприбранную постель.
Трактор и жатки работали от зари до зари. Уборка близилась к концу. Элька все время проводила в поле. Она видела, как на соседних полосках мужики, шагая с косами, то и дело оглядываются на трактор и шумливые жатки.
«Ждать больше нечего, — решила она, — Микола Степанович прав, сейчас они сами пойдут».