«Эх, и дышит степь! — Как живую он ощущал ее, родную с детства. — Да, степь… Своя, кровная и… чужая, далекая…»
Где-то раздался протяжный свист. Синяков сдержал лошадей и поднялся в бричке, вглядываясь в темноту. Он нащупал в кармане браунинг, а потом тоже громко свистнул. Тотчас же последовал ответ. Натянув вожжи, Синяков быстро повернул в ту сторону. Вскоре он различил ток. Здесь, на пригорке, сильнее ощущался ветер. Из темноты навстречу Синякову вышел высокий человек в бурке с увесистой палкой в руках.
— Кто такой? Кто едет?
— Ну-ну! Не пужай! — Синяков въехал на ток. — Это я, старший агроном МТС Синяков.
— А, товарищ Синяков! Слыхал о вас. Да-а… А я думал: кто это тащится в такую темень?… Вы к нам, в Бурьяновку? Это хорошо. Закурить у вас не найдется?
Синяков достал из широкого кармана жестяную коробку с махоркой и стал расспрашивать Траскуна о колхозе, о том, как идет молотьба. Узнал, что находится у самого хутора. Осталось только спуститься с Жорницкой горки — и тут же будет Бурьяновка.
— Садись со мной, — предложил Синяков, — подвезу. Никто не полезет сюда в такую ночь.
— Нет, спасибо. — Хома искоса, с тайной завистью посмотрел на темневшую перед ним фигуру агронома. Вот приедет сейчас этот человек в хутор, там светло, тепло, ему же, Хоме, придется мерзнуть здесь до утра. Он постукивал сапогом о сапог и зябко кутался в бурку. — Езжайте сами, не задерживайтесь. А я утром пешочком пройдусь.
— Молодец! Вот это, я понимаю, колхозник! Правильно… Раз поставлен стеречь ток, — стереги, ни шагу от него, если даже небо взорвется над твоей головой.
«Странный человек этот агроном. Испытать, что ли, решил?» И Хоме стало чуть обидно.
«Стерегут, — думал тем временем Синяков. — Колхоз стал для мужика кровным делом». Он свистнул кнутом, и лошади дружно помчались вниз, к хутору.
Почти во всех хатах были потушены огни. В темноте через палисадники пятнами проступали землянки и низенькие хаты. Во дворах залаяли собаки.
Разбрасывая далеко вокруг грязь, бричка мчалась вверх по улице. Вдруг лошади метнулись в сторону и чуть не опрокинули бричку. Послышался испуганный женский голос.
Синяков остановил лошадей и спрыгнул на землю.
— Хто це там? — крикнул он. Чиркнув спичкой, он подошел поближе.
— Маня?
— Валерьян! Откуда вы взялись? — Женщина еле переводила дыхание. — Вы меня чуть не задавили.
— Ну что вы! Такую хорошенькую женщину задавить… — Синяков улыбнулся. — А вы как попали сюда? Вот так встреча!
— Моего мужа послали сюда на работу…
— Мужа? Значит, вы уже дама?… Вот так так! Кому же выпало такое счастье?
— Председателю колхоза, кому же еще! Оба рассмеялись.
— И давно вы здесь? — спросил Синяков.
— Почти год. А вы где работаете?
— В МТС. Старшим агрономом.
— Да что вы! Почему же вы к нам ни разу не приезжали?
— Я работаю в МТС всего несколько недель. Если бы я знал, что вы здесь…
— Ну-ну! — Маня погрозила Синякову пальцем. — Куда же это вы едете так поздно?
— А откуда вы идете так поздно?
— Видимо, я предчувствовала, что вы приедете, вот и вышла…
Синякова эта встреча развлекла. В окружном городе он довольно часто встречался с Маней у знакомых и слегка ухаживал за ней.
— Что же мы стоим? — сказала Маня. — Идемте, вы у нас переночуете.
— Удобно ли? Так поздно… Муж, наверное, дома.
— Ну и что ж? — Ее, видно, немного задели его слова. И, помолчав, добавила: — Нет, мужа как раз нет… Ах, какая здесь тоска! Если бы вы знали, как я соскучилась по живому человеку!
— А где ваш муж?
— Там, — она показала в конец хутора, где светилось окно, — на правлении, и с самого вечера. А я с ума схожу одна, — жаловалась Маня. — Так, значит, вы здесь работаете в МТС? Какая глупость! Не могли в городе остаться?
— О чем правление? — спросил Синяков вместо ответа.
— Не знаю. Здесь что ни день, то собрание!
— Я, пожалуй, тоже загляну туда.
— А к нам когда же? Вы не хотите посмотреть, как я живу?
Синяков взял ее за руку.
— Я к вам загляну завтра, хорошо? Не прогоните?
— Это мы завтра увидим. — Маня, слегка обиженная, пошла к себе.
Синяков повернул лошадей и отправился прямо на колхозный двор.