- Так какие у вас будут критические замечания, уважаемый товарищ?
- Замечания есть, - сухо сказал Буков.
- Разрешите записать?
- Можно, - согласился Буков. - Первое: ты моргун! Нервная система у тебя не отлажена. При подаче жмуришься. В итоге бесприцельный посыл. Сила есть, но мандраж ее губит.
- А вы что, тренер? - смутился парень. Буков усмехнулся:
- Внимательно живу. Наловчился все угадывать. - Снисходя, добавил: Игроком я, конечно, был. У немцев даже иногда выигрывали.
- В международных участвовали?
- В дружеских. Служил в войсках в Германии. С немецкой командой сражались. Нормально играют. Распасовка продуманная, четкая, и техника соответственная. Дадут крученый - берешь, аж ладони жжет. Хоть и свои немцы, братья по социализму, а если проиграешь, ротный так и мечтает, к чему придраться, чтобы внеочередной наряд влепить. Спорт есть спорт. А престиж есть престиж. Потерял - получай наряд. Во всем своя справедливость.
- На работу сюда прибыли?
- Тепло тут у вас, не простудишься, - уклончиво сказал Буков.
- Не угодили климатом?
- Что жара, что холод - это только крайности природы. А я ко всяким неудобствам еще на фронте приучен.
- Значит, почет солдату?
- Моя солдатская служба рабочей была. При танковом корпусе в рембате гайки крутил.
- По-настоящему воевать не пришлось?
- Говорю, ремонтник. Получалось, конечно, в отклонение, а так - как в цеху.
- Выходит, повезло?
- Не без этого.
- А теперь кем будете?
- В дипломе написано: машинист экскаватора.
- Все ясно, - сказал парень. - На нас кидаться пришли. А что мы сделаем, если подъемные средства отсутствуют?
- Зачем кидаться? - добродушно сказал Буков. - Что я, пес или непонимающий? Посижу спокойно на тарифной, пока вы мне инструмент не соберете. К зажиточной жизни привык, но ничего, потерпим.
- Добытчик!
- А как же. Это в армии на всем готовом. На гражданке такого нет. Без самодеятельности не проживешь.
- Обедали?
- В столовую еще не ходил.
- И не надо, - горячо сказал парень. - Шашлык будет. Мы барана вчера купили. Угощаем!
Проведя полдня с монтажниками, Буков расположил их к себе дружелюбной манерой, вежливой внимательностью, с которой одобрительно выслушивал каждого, проявляя интерес к тому, что казалось на первый взгляд столь малозначительным и обыденным.
- Приятно, что вы с полным средним и все при специальности, - говорил Буков. - И в палатке живете аккуратно. Книг у вас тут много. Книга - лучшее удостоверение культурности человека. Кино я тоже, как вы, уважаю. Но книги чем лучше? Захотел по настроению - вот она при тебе, лучший приятель, если книга хорошая.
Расхваливая шашлык, Буков заметил:
- Пищу людям надо с талантом готовить, с азартом. Еда - она не только потребность организма, но и удовольствие, радость. Кто на еду только как на питание смотрит - люди унылые, малокровные. От них и дети не получатся.
Заметив, что его соображение о детях вызвало смех, Буков сказал строго:
- А что тут такого? В центральных газетах про гены пишут, у кого сколько их есть в наличности, тем числом они и передаются в наследство поколению. Обращают на это внимание общественности. Особенности своих предков потомство не теряет. Для семейных приятно.
- А холостякам?
- Главное в жизни, ребята, не за удовольствием рыскать, а за счастьем. Сколько я людей знаю, которые себя промотали, потом очухались, спохватились. Пожилые, сироты. Инвалиды души.
- Строго осуждаете.
- По закону жизни.
- А просто так - что, нельзя?
- Из лужи тоже напиться можно.
- И всегда вы таким положительным были?
- Это только в электротехнике - либо плюс, либо минус. А в человеке все перемешано. По ходу жизни мусор на ухабах сваливается. Если глубокомысленно вдуматься, не только государство должно себя планировать, но и человек тоже.
- Значит, у вас личный план жизни имеется, на научной основе разработанный?
- А ты зубной комплект не показывай. Смешного тут нет. Человек должен себя наперед продумывать. И все зависит от того, какой диаметр кругозора. Есть граждане, которые сами у себя в ногах спотыкаются, а жалуются планета наша для них недостаточно благоустроена.
- Выходит, вы сильно идейный товарищ!
- В норме, - усмехнулся Буков.
- Это как же понять?
- А так и понимай - уверенный в людях, и все...
* * *
Вечером, поужинав обильно бараниной, сидя с монтажниками в палатке, Буков говорил:
- Вот вы, ребята, молодое поколение в том возрасте, что мы, когда на войну уходили. Все вы целехонькие, неповрежденные, ладные, веселые, озорные. А вот нет у вас такого озорства, чтобы не только начальство ругать, как вы его сейчас правильно ругаете за недостачу монтажного оборудования, а самим выкинуть такое, чтобы начальство удивить самостоятельностью, инициативой.
- Толкаешь, Степан Захарович, чтобы тебе поскорее начать кубики брать!
- В комплексе и это будет, если скоро машину соберете.
- А ты нас не уговаривай. Мы и так сверхсознательные!
- Бессознательные сейчас только жулики и тунеядцы. А вы обыкновенные ребята, но только воображения у вас нет.
- Как нет? Вон Генка воображает, что он тенор!
- Я, ребята, сам веселый, - мрачно сказал Буков. - Но есть веселье от пуза, а есть от сердца. Это когда другому от тебя весело становится. Вот, например, так было. Подъехал я на своем персональном мотоцикле к поврежденному на поле боя танку. Кинулся в люк. Осматриваюсь. Командир танка лежит на казенной части орудия, весь мокрый от крови. Механик-водитель тоже покалеченный. Сплошной санбат. Но мое дело ремонтное. Ковыряюсь, устраняю повреждение. А время - уже ночь. Подошли немцы на тягаче, нацепили на нас трос и поволокли к себе. Орудие в башне заклинено, боеприпас к пулеметам израсходован, гранаты я еще раньше покидал, когда немцы на нас трос цепляли. Для инициативы какие возможности? Из личного оружия пострелять или в рукопашной - то же самое от фашистов получить. Прошу полуживых танкистов повременить с окончательным решением до последней крайности. Перспектива одна - ремонт сделать, вернуть машине силу.
Копаюсь, свечу фонариком, а от переживания руки потеют, гайки, как пуговицы, выпадают. Кроме того, плохие условия для ремонта: танк немцы волокут по пересеченной местности, все от тряски ходуном ходит.