— Дай-ка, отец, я тебя угощу хорошим табаком — турецким, — произнес Степан и положил перед ним коробку.
— Твой, должно быть, слабый, — отозвался Дмитрий. Помолчал немного, потом опять сказал: — Тоже научился курить да еще трубку, как дед Охон. Помнишь?..
Степан опустился на лавку рядом с Ядвигой. Та еле заметно пододвинулась к нему. Ее лицо было сосредоточенным и грустным, как будто она сидела одна в пустой комнате. Может быть, и это невольное движение вызвано лишь тем, чтобы быть поближе к нему и отделаться от навязчивого чувства одиночества.
Ребятишки, большие и маленькие, насмотревшись вдоволь на приезжих дядю и барыню-тетю и не получив никаких гостинцев, вскоре разошлись — кто на полати, кто на печку, а кто улегся прямо на полу. Прислонившись спиной к голландке, Вера тоже позевывала, но ей как-то неудобно было уходить. За три года она не очень изменилась, разве чуть пополнела да стала, судя по одежде, менее опрятной. А может, просто второпях надела старое незалатанное платье. Она не удосужилась даже обуться и стояла босиком с открытыми голенями перед свекром и деверем, что считалось, по эрзянским обычаям, весьма неприличным. В другой раз Марья непременно заметила бы такое упущение, но сейчас все ее внимание было приковано к другой, молодой «снохе». Наметанный глаз сразу определил, что она не из простых, то есть не из бедного сословия. И определила она это вовсе не по золотым сережкам в ушах и не по массивному перстню на одном из пальцев левой руки. Эти безделушки можно надеть на любую гулящую бабу. Весь вид Ядвиги, осанка и даже манера держать голову говорили о хорошем воспитании. В общем, Марья осталась довольна «снохой». Степану нужна именно такая жена: обеспеченная сама, она будет в какой-то мере обеспечивать и мужа. Уж она-то знала, как нерасчетлив ее сын, как беспомощен в денежных делах. Одному, без подсказки разумной жены, ему никогда не сделаться богатым. Это все хорошо. Но вместе с тем ее смущала одна существенная деталь. У снохи на правой руке не было обручального кольца. Пусть Степану оно не обязательно, Дмитрий тоже после свадьбы носил недолго, но она, Марья, никогда не снимала с руки кольцо, хотя оно всего лишь медное.
Мужчины разговорились о войне. Теперь везде только об этом и говорили. Вслед за морскими стычками началась полоса сухопутных сражений. Степан, как мог, просвещал в этом деле отца. Разговаривая, они так накурили, что на полатях закашляли дети.
— Довольно вам дыметь, трубокуры, — сказала Марья, подходя к столу. — Может, с дороги твоя жена, Степан, поесть хочет? Ты забыл сказать, как ее звать.
— Нет, нет, я не хочу, — поторопилась ответить Ядвига.
Степан назвал ее имя. Марья несколько раз повторила про себя непривычное слово и осталась недовольна: нехристианское имя, какое-то басурманское. Но вида не показала.
— Сейчас я вам постелю в передней, ложитесь-ка спать, до солнца еще успеете выспаться, — обратилась она больше к Ядвиге, чем к сыну. И тут, наконец, заметила босые ноги старшей снохи. — Ты, знать, голландку хочешь свалить, уперлась в нее обеими лопатками? Иди-ка лучше спать, а то утром тебя не добудишься.
Степану показалось, что мать слишком строго обращается со снохой. Видимо, после отъезда Ивана в Маньчжурию вес Веры в доме несколько уменьшился.
Прежде чем лечь в приготовленную матерью постель, Степан вышел во двор просвежиться. На востоке занималась алая заря, было прохладно, в воздухе носился терпкий аромат поздних цветов. Здесь еще чувствовалась весна. В приволжских районах по сравнению с Москвой ее приход всегда несколько запаздывает.
Вслед за Степаном во двор выскочила и Ядвига.
Прижалась пылающим лицом к его груди и несколько мгновений молчала, затем подняла голову и с горечью в голосе прошептала:
— Что мы с тобой наделали! Обмануть такую женщину... Это не просто грех — прямое святотатство!
— Она понравилась тебе? — тихо спросил Степан.
— Мало сказать, понравилась. Я восхищена ею! Мне кажется, она не поверила, что мы муж и жена.
— Не поверила, а постелила одну постель? Она бы этого не сделала, ежели бы не поверила.
— Если и поверила, то с большим сомнением. Мне почему-то так кажется. — Она тряхнула головой и добавила: — Авантюристы мы с тобой, вот кто!
— Ладно, — улыбнулся Степан. — Авантюристам ничего другого не остается, как идти до конца. Иди ложись и не беспокойся ни о чем.
— А ты?
— Я тоже лягу, немного погодя. Подожду, пока ты заснешь.
Ядвига пошла к сеням, но остановилась и опять обернулась к нему.
— Степан, мы не привезли с собой никаких гостинцев. А здесь столько ребятишек. Все они твои братья? Да?