Вовнутрь нас, как и ожидалось, не пустили, но попросили подождать у фонтана, чтомы и сделали с большим удовольствием. Припекало изрядно и вокруг фонтана собирались люди. Они, с благодарственной молитвой подставляли под чистые струи куски ткани, платки, шарфы, и обтирали лица, иногда снимая головные уборы. В основном это были тюрбаны или чалмы, но были и «простые» шапки, вроде суконных колпаков и бараньих папах.
Ткань мочили, отжимали, вешали на шею, бросали на нас заинтересованные взгляды, перебросившись тихими фразами, расходились.
— Сейчас от султана люди прискочат. Меня тут некоторые признали. Когда же выйдет это треклятый Сухроб?
Я был одет не в те драгоценные одежды, но, по персидским критериям, не бедно. А вот воевода вырядился в свои самые дорогие, наверное, одежды: кафтан, рубаху, шаровары, сапоги. С нами был десяток лучших и надёжных казаков, вооруженных и обвешанных оружием, словно новогодняя ёлка игрушками.
У каждого было по два пистоля в специальных кобурах, пристёгнутых ремнями к ногам, персидская сабля и кривой кинжал. Кроме того, с каждой стороны на поясе висело по два коротких прямых метательных ножа. Они-то и вызывали основной интерес и привлекали внимание граждан и гостей города Дербента.
За несколько лет некоторые казаки превратились в отличных телохранителей и специалистов по разного рода убийств, как явных, так и тайных. К тайным я отношу убийство купца Никитникова, который начал распространять промен я разные, весьма неприятные и не выгодные мне слухи. Его, как я уже говорил, вместе со слугами, ликвидировали по дороге из Москвы в Ярославль. Были ещё некоторые тайные операции, во время которых казакам приходилось переодеваться и изображать из себя разный люд, но о них, предпочтительно не распространяться. Скажу лишь о том, что и воеводу Горчакова пришлось ликвидировать по дороге в Москву, когда его в том году отозвали с Царицынского воеводства.
Воеводу с имуществом и казной сопровождали именно эти казаки, что охраняли сейчас меня. Но на них напали какие-то «воры» и «побили», забрав, и казну, и имущество, и воеводину и его слуг жизни. Алчный и коварный воевода просто сгинул, не добравшись до первопрестольной. Тут убивали так часто, что его проплывавший по Волге труп, наверное, не привлёк ни чьё внимание. Их можно было встречать по два штуки на день, если идти против течения.
Тимофей Разин к тому времени имел непререкаемый авторитет на Волге и славу доброго защитника купцов, да и «хулиганил» уже весьма редко. А потому истории про его «тёмные делишки», вдруг рассказанные кому-нибудь в Москве Горчаковым, могли бы принести Тимофею дурную славу, которая была не обязательна.
Я и сам изрядно натренировался. Не имея никакого опыта, кроме дворового и киношного, мне удалось методом проб и ошибок подобрать тренировочные комплексы, отично развившие моё и казачьи тела физически, и привили необходимые «современному» спецназовцу навыки.
Всё-таки моё детство прошло в многократных просмотрах фильма «Дракон появляется» и других «шедевров» с Брюсом Ли, «Доспехи Бога» и «Пьяный мастер» с Джеки Чаном. У меня был друг, который практически полностью копировал Брюса Ли. Полностью! И удары и силу! И всё по киношкам. То есть, у меня был пример из той жизни, когда я здесь планировал тренировки своего спецназа, испытывая упражнения сначала на себе.
Про концентрированный и максимально сильный удар я знал не понаслышке. Мы во дворе, насмотревшись фильмов, ломали на спор доски, бруски и даже кирпичи. А у меня дома имелись бамбуковые салфетки, которые скручивались и служили макиварой. Порой одного удара вполне хватало, чтобы выиграть в уличной драке. А порой не хватало. Да-а-а…
Но, это — очередное отступление.
Наконец из ворот монетного двора вышел старик лет пятидесяти-шестидесяти со сморщенным, как мочёное яблоко, красновато-коричневого цвета, лицом и голубыми глазами. Он был одет в белые многослойные одежды типа «балахон», в которых терялись и руки, и ноги.
— О! Это вы, достопочтимый русский воевода Оболенский.
Старик сделал ударение на второй букве «о».
— Давно вас не было видно. Говорили, что вы собирались в Московию?
— Мне нравится здесь, уважаемый Сухроб. Как ваше драгоценное здоровье? Как себя чувствуют ваши дети внуки и жёны?
— Хорошо! Всё хорошо, слава Аллаху! Ваше-то как здоровье, уважаемый князь Андрей?
— Тоже, слава Богу! — пафосно ответил Оболенский и перекрестил грудь двумя перстами, начиная от носа.
— Какое дело привело вас в Дербент? Неужели просто повидать старого Сухроба?
— Вы удивитесь, но так и есть. Это, — он представил меня. — мой торговый товарищ — князь Степан Разин. Он приехал прямо из Московии и кое-что привёз. Это кое-что я и хотел бы показать вам.