— Не, государь, — рассмеялся я. — Не «живи, да паши», а «паши, да живи». Они бы и рады пахать, да жить, но ведь не могут. Обложил ты их непомерным тяглом. Вот и бегут крестьяне. А тягло от этого не уменьшается, и на оставшихся ложится, кто на тех «сохах» пашет. Вот и уходят черносошные общины под монастыри. А тех, кто не уходит, сами монастыри кабалят и земли отнимают. Монастырь богат. Может ссудить хоть на прокорм, хоть семенами для посева. Да, ссужает он под немалый рост. Так, что не хватает крестьянам выращенного зерна на прожитьё. Съедают они и то, что на посев оставляли. И снова идут в монастырь. Так и кабалятся. А с тех монастырских земель государству ни убытка, ни прибытка. Не платят они в твою казну ни копья. А на что государству жить? Приказы содержать? Войско?
— И ты предлагаешь монастыри обложить, как Борис Иванович?
— Нет. Я предлагаю сначала ввести одинаковый для всех налог на землю. На пахотную — побольше, для жилья — поменьше, на непригодную — ещё меньше. Лесные угодья — особый налог и особое сбережение. Засаживать порубленные леса надо. Что срубил, то и посади. Особенно осторожно рубить вдоль рек. Пересохнут реки без леса.
— Почему? — удивился Алексей.
— Э-э-э… Тянут они воду из глубины земли. Реки и моря под землёй, ты же знаешь. Вон сколько воды из земли сочится. И солёная, и сладкая, и с газом, и без газа. А деревья и травы вытягивают подземную воду на поверхность. Вот в пустыне есть такие растения, как «саксаул» и «верблюжья колючка», так у них корни углубляются под землю до ста футов. Такие же корни и у многих деревьев: дуба, яблони. Как-то так. В пустынях тоже когда-то стояли леса.
— Я не видел никогда пустыню, — с сожалением произнёс Алексей.
— Увидишь ещё. Если захочешь. Поехали в Астрахань, покажу тебе солончаковые пустоши.
— И, всё-таки, как сделать так, чтобы крестьяне не бежали? — не дал поменять предмет беседы царь.
Алексей был всегда последователен и логичен. Мне нравилось с ним разговаривать, так как он понимал мою логику, только не сегодня. Не хотелось мне быть инициатором царского наезда на церковь. Когда церковь, благодаря авторитету патриарха Филарета, практически узурпировавшего власть у сына, поднялась выше царской и выразилась в поведении следующего патриарха Иоасафа, Михаил Романов озаботился сей проблемой и при интронизации очередного патриарха Иосифа, не стал целовать ему ни руку, ни клобук, показав, таким образом, что государева власть выше церковной.
— Твои же, государь, ближние подготовили «Уложение», в котором сильно ограничили власть церкви и патриарха в частности. В сорок пятом году ты лишил патриарший двор и монастыри права беспошлинной торговли. Сейчас, создав при приказе Большого Дворца Монастырский приказ, не только лишишь церковников права судить, но и отберёшь на себя финансовые, административные функции. Шутка ли — контроль сборов в казну с церковных вотчин.
— Ну, при чём тут крестьяне и церковь! — с трагическими нотками в голосе спросил царь. — Что ты снова крутишь⁈
Я поморщился и почесал затылок. Придётся всё-таки сыпать соль на рану.
— Твой, государь, «Кружок ревнителей благочестия», который придумал сии новшества, ведь не о государстве радеет, а о собственной выгоде. Отцы церкви зело тщеславны, ибо стремятся одним махом навести порядок в церкви. А другие алчны. Я имею ввиду дворян. Ведь они надеются, что те земли, что от церкви в казну перейдут — им обломятся. А кончится всё тем, что те разночтения, что сейчас имеются в книгах церковных, и разночинные обряды, такими борзыми отцами — «ревнителями» признаются анафемой, что приведёт к массовому расколу и преследованием инакомыслящих. А значит и к исходу сих инакомыслящих крестьян с земель твоих на земли украинные.
— Не понял, — покрутил головой царь.
— Народ твой, государь, молится по-разному. Даже Христу молятся как Бог на душу положит. Неграмотные в массе своей церковники и книги не читают, а пересказывают. Плюс мешают христианские обряды с древними обрядами. Солнцу, да ракитовому кусту кланяются. А ты собираешься книги переделать и им дать. Так не будут они их читать, потому, что читать не могут. А кто, не дай Бог прочтёт, тот сам эти книги анафеме предаст. Вот и получится беда, государь.
— Хе! Знаю я про ракитовы кусты. Вот для того и наводят единый порядок в церквах, правят книги.
— Секунду! Кто правит? Умники из могилёвской академии? Так, они не по греческим канонам правят, а по своим книгам, якобы писанным с переведённых на латиницу с греческих канонов. А на самом деле — униатские то книги. Их римская церковь для Киевско-Могилёвской академии напечатала с разночтениями с нашими книгами. Иезуиты, государь, давно готовят раскол в русской церкви. И, как всегда, с помощью горячих сердец и неразумных голов твоих «лучших людей».