Я же помнил, что в семидесятом году Степан Разин поднял восстание в шестьдесят седьмом году. И мне казалось, что рано начал он свой бунт. Чуть позже бы… А вот про Ваську Уса я помнил только то, что он раньше начал и потом примкнул к Степану Разину. Но я никак не думал, что Ус начал на год раньше.
— А может он здесь, в этом мире начал раньше? — думал я. — Может, это я его «поторопил» своими лекциями про светлое будущее в отдельно взятом районе? Ну и сравнивая житьё-бытьё крестьян на Ахтубе с другими местами — «сорвался»?
Но житьё на Ахтубе отличалось от иного, так же, как и на южных рубежах. После отмены там казённых податей. Или именно это сравнение и продемонстрировало, что казённое «тягло» — зло, с которым и надо бороться? Всё познаётся в сравнении. Да-а-а… Да на Ахтубе тягла и вовсе нет. Произведённую продукцию частично раздаём на трудодни, а большую часть продаём. Что-то уходит на экспорт (зерновые, икру, крепкий алкоголь), что-то оставляем для внутреннего рынка (солёную рыбу, икру низшего качества, арбузы), картофель, кукурузу, помидоры), что-то пускаем на переработку (сахарную свёклу, виноград, шелковичные коконы).
За двадцать лет наш торгово-производственный комплекс разросся и территориально и кадрово. Было тяжело перевоспитывать торгашей со стороны, а потому воспитывали своих. Сильно помог Фрол, с которым мы вместе осваивали азы торговли и который сейчас умудрялся контролировать все торговые обороты. Правда и народу в его «торговом департаменте» было под сто человек.
— Да-а-а… Может быть, может быть, — продолжал я думать про Ваську Уса. — Но ведь в той истории не было меня, а он так же взбаламутил народ на восстание. И Разина взбаламутил. Хотя… Кто их знает? Может так и было у них задумано? Разин идёт за деньгами, а Ус проверяет общество на готовность восстать. Кто сейчас скажет? Историки считали зачинщиком бунта Разина.
— А выручать Ваську Уса как-то надо, — думал я. — Но как? Он сейчас снова в Москву с челобитьем должен пойти и от тех бунтарей, что грабили и жгли, если такой же хитрый и умный, как и в той истории, а значит, в Москве его и надо встречать.
Васька — один из тех казаков, которых мне не удалось удержать отнайма на войну с Польшей. Царь Алексей Михайлович призвал Донских казаков, а те позвали моих. Вот кое-кто и откликнулся.
В июне 1664 года Ус вместе с отрядом донских казаков в четыреста человек, выходили в Тулу для участия в военных действиях против Речи Посполитой. А ещё раньше зимовал с отрядом под Могилёвом. И везде его выбирали атаманом. А тут гонять воровских людишек по Волге…
Мне показалось, что навоевался Васька Ус, что хватит ему тех «царапин» что он получил в сражениях. Да и не заработал ведь ничего во время войны. Вроде послушал он меня. Ан, оказалось, что нет. Свою казачью «империю» хочет построить? На Хопре? Не понятно…
В Москве я не появлялся года три. Съездить не мешало бы. Но я как представлю, что что там сейчас твориться с этим Собором, как Москва кипит, так мороз по коже продирает. Ещё заставить царь на охрану Москвы встать, да народ разгонять…
Однако долго мне раздумывать не пришлось. Уже на следующий день с утра меня вызвал к себе воевода Астрахани Прозоровский Иван Семёнович, с которым мы были знакомы близко. Взяв персидские подарки, я пошёл к нему, не мешкая. Они местничали в Астрахани со вторым воеводой Бутурлиным Иваном Фёдоровичем.
С Бутурлиным мы часто встречались в Измайлово. Он был нам с Алексеем Михайловичем ровесником и иногда участвовал в наших зимних забавах. Прозоровский был немного –лет на пятнадцать — постарше и уже тогда исполнял ответственные государственные поручения.
В «той» истории они в это время обороняли Астрахань от Степана Разина, в этой, я спокойно по Астрахани расхаживал и мог взять её в любой момент, но она была мне не нужна. Казна? Да пусть себе хранится пока Прозоровским. Оба воеводы ждали меня во дворце наместника к обеду.
По-простому отдарившись халатами и драгоценными кинжалами, я сделал заинтересованное лицо. Наши отношения давно приобрели чисто деловой характер и оба они знали, что Алексей Михайлович интереса ко мне не потерял и не приближает меня только потому, что на границах с калмыками я теперь более полезен, чем во дворце. Да и опытное хозяйство моё давало свои плоды, очень хорошо «смотревшиеся» на столе его царского величества.
— Слышал, Степан Тимофеевич, что твой казак Василий Ус учудил? — спросил Прозоровский.