— Та-а-а-к… Учудил — это не натворил, — подумал я. — Значит, ничего сильно криминального Ваське не «шьют».
— А что такое? Это какой Васька Ус? У меня их трое.
— Твой ближник, атаман, что под Царицыным остался Волгу сторожить от калмык.
— Про этого слышал. Что он ушёл, слышал. Поймаем — будет наказан.
— Так он знаешь куда ушёл? — не отставал Прозоровский.
— На Хопёр ушёл. Какие тут тайны. Так и сообщил моему кошевому.
— На Хопёр, да и ещё далее. На Москву он ходил. Два раза ходил.
— Как два раза? — удивился я. — Что там два раза делать?
— А что там один раз делать? Ему службу нести, а он по Волге попёрся и только в Коломне его остановили. Пятью стругами шёл.
— Хм! — нахмурился я. — Может ко мне шёл? Он ведь с польской войны. И мы ведь с ним не виделись лет пять уже. Не знал, поди, что я в Персии гуляю.
Прозоровский посмотрел на меня с удивлением.
— Тебя искал? Хм! Вполне возможно! Но, чёрт, в Хопре-то чего он бучу поднял?
— Какую бучу? Почему он поднял? Он узнал, что голодают там и повёз зерно. Родичи у него в Хопре.
— Э-э-э… Так ты его не осуждаешь, что он ушёл? — спросил Бутурлин.
— Как не осуждаю⁈ Осуждаю и судить буду! Он разграбил амбары, забрав почти всё. За это и осудит круг.
— Э-э-э… А чего его черти понесли в Москву с челобитью? — спросил Бутурлин.
— В Москву? — удивился я. — Не знаю про то.
— Избрали его атаманом и он с челобитной к царю пошёл. Да отправили его оттуда обратно, а он обманул воеводу Воронежского и с войском двинулся к Москве. Встал под Тулу и стоял там до июля. Вчера грамота пришла из Москвы.
— Что шёл-то? — спросил я. — Пишут в грамоте?
— В челобитной государю казаки писали, что двинулись с Дона к Москве по бедности. Они просили царя выдать им «жалование» и уверяли, что никаких насилий и грабежей нигде по пути не чинили и беглых к себе не принимали.
— Кто подписал челобитную? Васька?
— Казаки. Триста душ.
— И что сейчас?
— Им предложил отправиться в Тулу на переговоры с князем Барятинским. Двадцать четвёртого июля казаки Уса покинули Москву, но во время ночевки под Серпуховом ускакали от сына боярского Ярышкина, который должен был их сопровождать, и на следующий день прибыли в лагерь на речку Упу. Здесь Василий Ус, как говорят, выступил перед войском своих приверженцев, сказав, что царь не хочет с ними мириться и намерен действовать против них только силой.
— Бунтовал? — нахмурился я.
— Не сказано. Сказано, что вернулся со своими казаками на Дон, минуя Воронеж и другие крупные города. От переговоров с князем Юрием Барятинским Василий Ус отказался и даже угрожал убить его посланника. Разделившись на три отряда, казаки выступили на юг через Ефремов и Елец. Отряды Барятинского, посланные в погоню, не стали настигать казаков. На Дону Василий Ус был подвергнут казачьим войсковым кругом под командованием назначенного атамана Корнея Яковлева наказанию.
— Кхм! Значит всё? Конфликт исчерпан? — мысленно облегчённо вздыхая, спросил я. — Какие указания по Усу?
— Указания? По Усу — никаких. Видеть тебя государь желает. Требует к себе.
[1] Теоретическая экономика изучает особенности процессов обмена, распределения, а также выбора метода использования ресурсов.
[2] Прикладная экономика изучает практику применения законов и теорий, разработанных в рамках теоретической экономики.
Глава 10
Получив от первого Астраханского воеводы личную грамоту царя Алексея Михайловича, вскрыв её и прочитав, я озадаченно нахмурился и почесал аккуратно подстриженную бороду.
— Что пишет государь?
— Пишет, что ждёт меня в Коломне с войском, — ответил я. — А где же я сейчас войско возьму? Кто в походе против калмыков, кто на Сулаке, кто на Волге. Ус ещё, паразит, свой полк на Дон увёл! Где он теперь, этот полк?
— Сколько войск требует государь? — спросил Бутурлин, косясь на грамоту, явно желая в неё заглянуть и прочесть.
Заметив этот взгляд, я сказал:
— Извини, Иван Фёдорович, тебя ознакомлять с сей грамотой указа нет. Но на словах скажу, что и калмыцскую границу оставлять не велено.
Зная, что воевода сообщает в Москву в письмах всё, что видит и слышит, особенно про меня и казаков, врать мне было нельзя. Но я и не врал. Ничего не говорилось в письме про калмыков. Не хотелось мне вести в Москву войско. Потеряется там оно, выйдя из-под моего подчинения. А со мной, действительно остались только самые верные.
— Придётся идти через Черкасскую станицу, искать там Ваську Уса, а не найду, брать казаков на Дону.
— Ты только самого Ваську не бери в Москву, — предостерёг Бутурлин.