Сталенида немного повернулась на бок, чтобы не отлежать живот, на отнюдь не мягком крупе. А если её красивую вместо гарема отправят вкалывать в поле? Ну конечно каменоломни маловероятны - это не для женщин, хотя и тут бывали исключения, а стать рабочей лошадкой? Тогда она непременно сбежит и попробует заняться чем-то более интеллектуальным используя свои немалые знания, начала двадцать первого века!
Солнце уже светило во всю и вонь от мокрого тела наездника стала невыносимой. Сталенида закашляла ее даже чуть-чуть вырвало( хорошо что она еще не завтракала).
Хозяин ругнулся:
- Ты чего дрянь!
Девушка взмолилась:
- Разрешите господин мне слезть с коня и пройтись пешком, а еще лучше дайте другую лошадь, вот две пустые скачут.
Главарь ругнул:
- Посадить ясырь на коня! Этого никогда не будет! Но если ты кривишь рожицу и брезгуешь скакать, со мной с великим батыром, то изволь прогуляться бегом. Ну слезай падла!
Сталенида соскочила. Ноги у нее были свободные, а руки ей привяли к веревке, таким образом, чтобы можно было тащить паскудную девку. Хозяин злобно пригрозил:
- Смотри если упадешь, мы тебя потащим на животе!
Девушка запинаясь попросила:
- Только пожалуйста, не гоните сильно, я хорошо бегаю и постараюсь вас чрезмерно не задерживать!
Главарь пригрозил плетью:
- Ты сама напросилась, а теперь беги! - И подхлестнул коня.
Чтобы не упасть Сталениде пришлось бежать со всех сил. Босые девичьи ножки шлепали по лужам, вздымая брызги, свежая майская травка щекотала голые ступни.
Спортивная здоровая девушки, старалась подобрать дыхание таким образом, чтобы максимально хватило сил. Хозяин поначалу гнал не лошадь не слишком быстро, обычная рысь. Сталенида бежала, радуясь возможности поразмять ноги и наконец отвязаться от омерзительной вони. Никогда она не думала, что мужчина может столь мерзко пахнуть. Интересно как на это смотрят жены кочевников, или они тоже грязнули и давно принюхались...
Девушка не имела в себе лишнего жира, пожалуй его у неё было даже намного меньше средней женской нормы. Сухое, крепкое тело с идеальными пропорциями и почти баскетбольного роста. Сталениде нравилось рассматривать свои обнаженные телеса в зеркале, поигрывая мускулами. Теперь ей очень пригодилась спортивная закалка, особенно после того ногайцы повинуясь хозяину поскакали быстрее.
Теперь девчонка мчалась полностью используя силу легкий и максимально выкладываясь.
Человек способен в среднем ритме пробежать несколько часов, а некоторые феномены беспрерывно "чапали" до двух суток, не останавливаясь, ни на секунду. Но когда ты мчишься в спринтерском режиме, то надолго даже олимпийских чемпионов не хватает.
Сталенида держалась на воле, самолюбии, желании продемонстрировать ногайцам русский дух. Но коварный, жестоко сердечный хозяин и не думал снижать темп, ему видимо очень хотелось, чтобы гордую и надменную златокудрую блондинку протащить на веревке животом по земле. Тем более что мягкая трава сменилась зарослями колючих "колдунов" и прочем мерзости. И хотя колдуны это не кактусы, но все равно недостаточно огрубевшие девичьи ножки, да еще покрытые волдырями от крапивы испытывали жуткую боль.
Правда эта боль были еще стимулом, заставляющим бежать быстрее.
Сталенида испытывала чувства, будто ее очаровательные босые пяточки лижут языки пламени. Бег затягивался, и организм надрывался, мышцы словно сводило судорогой. Перед глазами стало темнеть, девушка теряла сознание. Они словно валилась в бездонною, без единого просвета пропасть.
Сталениду обуял страх и он ухватилась пальчиками за тоненькую ниточку, сплела из нее канат, и начала взбираться наверх - ближе к свету. В голове зазвучала песня: сочиняемая отдельной частью мозга девчонки на ходу:
Я бегу по острым, злым колючкам,
Испытанья жуткие в судьбе!
Вот мне выпал жребий-случай,
Носишь цепи рабства на себе!
А была недавно так свободна,
Был к услугам классный "Мерседес"!
Я гордилась кровью благородной,
А теперь куда весь лоск исчез!
Босиком по камням и пустыням,
И почти нагая плоть видна!
Кто теперь - ничтожная рабыня,
И какая в том моя вина?
Всё имела, мужиков меняла,
Кто богат, тот лучший из друзей!
А теперь в аду времён застряла,