Глава 6
А вот меня, вдруг заинтересовала история про рождение Степана Разина от персидской жены Тимофея Разина. Вдруг эта история переросла в историю про персидскую княжну, которую Стенька Разин выбросил из струга? Или вдруг его оженили в Персии, а не поход это был. Женили на персидской княжне, потому, что рождён он был от княжны. По статусу, так сказать. Но что-то пошло не так и ему пришлось бежать из Персии, а по пути ограбить своего тестя — персидского шаха. Ведь говорят же, что жил в Персии Степан со своим отрядом долго и как сыр в масле катался. Так не живут простые наёмники. Наёмники воюют. Интересно…
Об этом думал я, приводя себя в порядок.
Во-первых я хорошенько вымылся, почистил и постриг свои ногти. Ну, как постриг? Обрезал кое-как ножом и обработал плоским камнем песчаника. Так как вещи мои остались в ногайском стойбище, мне нашли чьи-то. Казаки были разные по возрасту и комплекции. Были и не намного старше меня и такие же щуплые.
А шаровары подтягивались под самые подмышки и перевязывались кушаком, куском шелковой ткани, типа шали, которая сворачивалась в ленту шириной в ладонь. Рубаха пряталась в штаны, а сверху надевалась куртка или безрукавка. Нашлись для меня и красные сапоги и красная повязка, для волос вместо шапки или чалмы. Тимофей с Фролом и Иваном выглядели тоже, как настоящие богатые ( на мой взгляд) персы.
— Вы гляньте на нашего Стёпку! — увидев сына, восхитился Тимофей. — Настоящий персидский царевич. И стоит-то как⁈ Ногу отставил! Руки в боки!
Я развёл руки в стороны и прошёлся «Барыней», потом сделал «топотушки», отстукивая пятками по доскам причала и хлопая ладонями и себя по груди. А потом вскочил на согнутые пальцы носков и засеменил в «лезгинке».
— Ойся, ты ойся, ты меня не бойся, — запел я. — Я тебя не трону. Т ы не беспокойся.
Сапоги были кожаные, но на мягкой, гнущейся подошве, а потому держали и защищали пальцы хорошо.
— Эх, молодец. Настоящий джигит! Казак! — восхитился отец. — Молодец, что ушёл от ногайцев.
Отец с братьями были одеты в шаровары, спрятанные под длинную, почти до пят, разрезанную спереди, рубаху, по-персидски перепоясанную кушаком, у рубахи были разрезаны спереди до локтя и рукава. Под этой рубахой была ещё одна с узкими длинными рукавами, собранными в множество складок.
Меня удивило то, что все вещи были отлично по фигуре выкроенные и сшитые так, что казалось их строчили на швейной машинке двойным, а кое-где и тройным, швом.
На головах у родичей были надеты шапки с оторочкой из беличьего меха.
Тимофей тоже прошёлся раскинув руки в танце, отбивая пятками заданный мной ритм.
— Эх, малец-удалец! — сказал он, однако вдруг лицо его и глаза посерьёзнели и танец он остановил. — На разговор серьёзный идём. Можем и не вернуться. Казакам я указ дал. Ждут наших сигналов. Вы все молчите. Особенно ты, Стёпка. Что-то ты раздухарился у меня. Сей князь, видно, хитрая бестия, ежели его сюда воеводой назначили. Не наговорил ли ты чего лишнего, Стёпка?
— А что я ему мог сказать? Правды я ему не сказал. Сказал, что на службу к Персидскому шаху идём.
Сказал я и увидел, как Тимофей пытается схватить воздух ртом и не может вздохнуть.
— Ты! Ты, что наделал⁈ — наконец вымолвил атаман. — Зачем ты сказал по шаха? И откуда ты про это знаешь?
— Про что знаю? — «удивился» я. — Вы же вверх по Волге гулять собрались? Ты так сказал. А я правды не выдал. Отвёл им глаза.
— Тьфу! — в сердцах сплюнул Тимофей.
Иван рассмеялся. Фрол насупился, не зная, как реагировать. Он был немного туповат, а Иван разумом шустёр.
— И что сейчас говорить воеводе?
— А вы не на Волге гулять думали? — спросил я.
Стёпка, тот вообще ничего не соображал. Плохой из него был помощник в переговорах. Его бы в мои девяностые и заставить выжить. Да-а-а… А ведь мне тогда в девяносто пятом было, как и ему сейчас — тринадцать. Когда я осознал, что за «базар» могут и убить. По-настоящему убить, а не как в кино. Да-а-а… Вот, млять, времена были… Как я выжил, как я спасся?
— Скажи, как и я. Воевода тогда точно поймёт, что ты врёшь и подумает, что ты пойдёшь по Волге наверх.
— А как мы мимо Царицына пройдём? Зачем? Ежели нам наверх надо?
— А товар? Меха ты здесь, что ли продавать станешь? В Астрахани персидский базар.
Тимофей стукнул себя по лбу.
— Ай, да Стёпка! Ай да щучий сын!
— Ладно придумано, — покивал головой Иван. — А мы хотели с боем прорываться.