— Она персиянка?
— Персиянка. Но она, — сказал Селим, — хоть и персиянка, и из хорошего дома, но отец её восстал против Аббаса и стал кафиром, а его дети рабами и рабынями.
Как это произошло меня не интересовало, а Селим не стал углубляться, ведь его не спрашивали. Ии этого хватило, чтобы я задумался.
— У кого она тут рабыня? И как возможно её выкупить? Если она хорошая рабыня, то её не продадут, а плохая, так зачем она мне.
— Она хорошая. Она моя жена. Из-за неё я и нанялся «амбалом» в Астрахань. Её хозяин — купец. Он продаст её мне. Я, как свободный мусульманин могу выкупить жену рабыню. Для этого я и поехал сюда, но меня обманули. Я, как муж, могу выкупить её за ту цену, за которую её купил хозяин, а стоила она не дорого. Я знаю, потому, что мы с Эсфирь любили друг друга и хотели пожениться, но не успели.
— Значит, и ты тоже из «хорошего дома»?
— Мне не хочется говорить о себе.
Я посмотрел на него с кривой усмешкой и сощурив глаза.
— Хочется, не хочется, но когда-нибудь всё равно придётся. И, скорее всего, довольно скоро. По крайней мере ещё до того момента, когда мы с тобой подпишем контракт о твоей службе. Да и просто так давать тебе деньги, чтобы ты выкупил свою жену, я не стану. Без купчей на эту женщину. А для купчей нужно знать, кто ты.
— Конечно, Исфан Арасин. Я тоже был бунтовщиком. Мы пытались убить шаха Сафи, но черкес-охранник остановил раба, которого мы подкупили. Они пытали его, и он рассказал про всех, кроме меня. Мой отец воспитал его и мы с детства с ним дружили. Он смог сохранить в тайне моё имя. Как-то так, Исфан Арасин.
— Так как же тебя зовут? — спросил я.
— Селим — прозвище. Я — Байрам ибн Верди султан и правитель Дербента при шахе Сафи. После его смерти мне пришлось уехать из Персии. К тому времени я узнал, куда увезли Эсфирь, изменил имя и нанялся в «амбалы».
— Охренеть, — только и смог вымолвить я.
[1] Эфенди — господин.
[2] Исфандиар — «созданный благочестием» — персонаж иранского эпоса и «Шахнаме». Доблестный воин, погибший от руки Рустама. Его эпитет «бронзовотелый» связывают с общеиндоевропейским мифом о неуязвимом герое; в разных версиях неуязвимость Исфандиара связана с заклятием Зардошта или проглоченным им зёрнышком граната.
Глава 13
— Зачем же ты мне полностью открылся?
— Теперь мне не зазорно служить. Ты — шахзаде. Я могу тебе служить под своим именем.
— Но я тебя брал служить не к шахзаде, а к казаку Степану Разину. Это разная цена.
— Это не важно, — усмехнулся Байрам. — Имена — пустынный мираж, обман. Главное — суть человеческая. В тебе видна сила. Твой отец уехал в Персию. Будет говорить с шахом Аббасом о твоей судьбе. Не возвращайся в Персию. Оставайся здесь, но берегись шахских ассасинов.
— Ассасинов⁈ Разве они ещё существуют⁈
— Ты слышал про них? Значит ты настоящий шахзаде. Это не персидское слово, а сирийское. И… Да, они существуют, хотя все их замки разрушены монголами. Они не так активны, но они существуют. И они приближенны ко дворцу шаха и продолжают убивать по его приказанию. У них есть свой имам.
— Я знаю, — сказал я, покопавшись в голове Стёпки. — Нур ад-Дин Али… Мы ездили к нему с отцом в Анджудан. Это где-то в горах по дороге в столицу.
— Значит, ты точно шахзаде, — проговорил и склонил голову Байрам.
Персу было что-то около сорока лет. Кроме того, что он был худ, он был ещё лыс и носаст. А потому видок у него был ещё тот. Только детишек пугать Кощеем. Мне он не внушал, честно говоря, доверие.
— Ты так и не сказал, сколько будет стоить твоя жена?
— Сто серебряных монет. Не больше. А тут такие рабыни, как моя Эсфирь, стоят почти триста.
— Ну… Я не себе её покупаю… Я хотел положить тебе недельный оклад в две копейки. Кроме содержания, конечно. Куда входит снаряжение, оружие, конь и всё, что будет нужно для службы. Сто монет тебе придётся отрабатывать пятьдесят недель, а это…
Я мысленно разделил количество дней в году на семь и получил пятьдесят две недели.
— Почти год. То есть, тебе, чтобы вернуть мне долг, придётся служить мне, получая только еду, почти целый год. Её труд я не считаю, так как она — моя рабыня и я получаю от неё то, что хочу. Тебя это устраивает? Можешь не служить мне, если сможешь найти более оплачиваемую работу.
— Тут нет никакой работы, — хмуро сказал Байрам. — И я хочу служить тебе, шахзаде.
Я пожал плечами.
— Чем ты сможешь быть мне полезным, кроме приготовления плова и жареной баранины?
— Я могу давать тебе уроки боя на наших мечах. Не думаю, что ты уверенно владеешь таким мечом.