— На дыбу, так на дыбу, — вздохнул я, проверяя, как отключаются мои осязательные рецепторы. — Только не ломай меня сильно. Калекой я тебе не больно сгожусь.
Государь нахмурился, а потом, видимо до конца поняв, что я сказал, вскинул брови.
— И не боишься дыбы? — спросил я.
— Давно готовился. Ещё когда сюда ехал. Вы же тут без дыбы никак не можете⁈ И правого и виноватого… Всех на дыбу. Она правду скажет.
— Батогами бит был?
Я покрутил головой.
— Розгами батька порол, а батогов испытать не пришлось.
— Знал, что на дыбу вздёрну, и всё одно ехал доносить на моего брата?
— Ехал. Ах, да! — вроде вспомнил я. — Он же меня землями одарил.
— Какими землями? — нахмурился царь.
— Измайловскими и обоими лесными угодьями.
— За что одарил?
— А Бог его знает. Сказал, пиши бумагу, что меня одаришь своими землями, когда мы с русским войском тебя на трон шахский поставим.
— Так и сказал? — спросил царь, скрипнув зубами. — Покажи бумагу!
Я показал.
— Правильная бумага. Дьяком подписана. Бес его задери!
— Представляешь, государь, что тебе эти земли даром обошлись. Только дьяку пришлось сто рублей дать, чтобы в книгу записал передачу земель сегодня.
— Мотька! — крикнул царь.
Появился богатырского роста дьяк.
— Быстро пошли за дьяком поместного приказа, э-э-э, Епифаном Молочным и книгу пусть возьмут.
Дьяк торопливо вышел, а государь молчал и хмурился, молчал и хмурился. Он, как и прошлый раз, полусидел, полулежал на своём странном троне-кровати. И это, как я понимал, был его постоянный трон.
— Совсем плох государь, — подумал я и царь словно прочитал мои мысли. — Совсем я плохой стал, Стёпка. Измучила меня эта власть. Никому веры нет. Нет друзей у властителя.
— Так как же они появятся, ежели всех на дыбу? Любой от дружбы с тобой откажется и предаст в любой момент.
— Ну, почему откажется? Вон Морозов, Салтыков, хотят быть друзьями, да не верю я им.
— Ха! Интересно! А тебе, государь, Морозов говорил, что Никита Романов и князь Чекасский «бунтовщики и фрондёры»?
— Нет, не говорил.
— А меня упреждал заранее перед поездкой в Измайлово. А это значит, что тебе,государь, Морозов не договаривает всего, боится. Или знает, что бесполезно и опасно говорить на брата твоего. Скажешь, а тебя на дыбу потянут.
— А ты, значит не боишься? — скривив губы, спросил государь.
— Боюсь, государь. Очень боюсь. Трясусь вон весь в ожидании пытки. Но не было у меня выхода, кроме к тебе идти, и причём сразу, а не завтра или ещё позднее. Ттогда бы ты меня точно на дыбу вздёрнул.
— Почему? — так же кривясь, спросил царь.
— Да потому, что тогда сказал бы, что я сомневался и думал, донести или не доносить. А это крамола и замышление против государевой власти.
Царь хмыкнул и вздохнул.
— Ладно, не торопись на дыбу. Поглядим ещё. Подумаю ещё с кого начать.
— Ты, государь, прости за мои прямые слова ежели, что. Не гоже так с государем говорить, да уж больно мне страшно. Разум мутится. Упаду сейчас.
— Эй, Мотька! — крикнул царь.
Мотька появился из-за ширмы.
— Отведи князя, пусть посидит послушает, что тут будет говориться. И присмотри за ним. Хворает он. Воды дай… НУ, ты сам знаешь.
Дворецкий дьяк кивнул и распахнул передо мной ширму и дверь. Пройдя в затемнённую комнату я тут же упал на диван и лёг. Мне и правда было так страшно, что к горлу подкатывала тошнота.
— И оно мне надо? — думал я. — Зачем мне эти стрессы? И ведь это только начало! Надо рвать когти за Урал. Или свой скит построить и в нём жить… Но ведь я, млять, ещё не старец. Кто мне позволит в скиту жить? Да и стрёмно одному. Обижали старцев кто ни попадя. Били, калечили, еду отбирали… Не-е-е… Это тоже не моё. А может и вправду Персию захватить? Казакам на Дону точно делать нечего… Сорок не сорок, а тысяч десять собрать и вооружить можно. Если цель поставить. А цель «вооружить», перед собой ставить надо. А для этого нужны деньги, деньги и ещё раз деньги, как говорил кто-то умный про войну.
Но ведь тогда меня можно спокойно обвинить в злоумышлении против государственной власти. Если кто узнает про мои склады оружия и сбруи. Узна-а-ют. Обязательно узнают про то, что я закупаю оружие. Сейчас и персы с его в «санкционные» товары запишут. Надо как-то списаться с шахом, что ли, и заверить его в моей лояльности. Пригласить его представителей в Астрахань и там переговорить?
Как «там» сделал «тот» Степан Разин? Набрал столько богатств, что смог собрать огромное войско. А набрал где? В Персии. Заверив шаха в своей лояльности, а потом ограбив приморские городки. Потом ограбил Астрахань, Царицын. Его атаманы другие городки взяли. Ведь пытали его о том, где спрятал награбленное?