У брюквы обрезали черешки и заложили в ямы слоями, пересыпав слои песком и засыпав землёй. Так брюкву хранили по всей России и выдумывать ничего было не надо. Мельницы собрали без меня. Тут пригодилась помощь Морозова, давшего на время своих мастеров. На посаде нашлись и мельники, и кузнецы, согласившиеся идти в наём за долю с труда выраженную в деньге. Работой я их загрузить обещался и обещание выполнил.
Из Персии, кроме шёлка, наши караваны активно везли железо. Я вообще хотел забрать поставки этих товаров в «семью» и всячески склонял к этому отца и Фрола, который к концу года, оканчивающегося, к слову, в сентябре, уже стал вполне уверенным в торговле. Он не только принимал товар, который завозил Тимофей из Персии, но и скупал его в Гиляндском дворе в Астрахани, где обитали персидские купцы.
Тимофей и этим летом так потрепал на Волге персидских купцов, что они уже в августе с радостью отдавали свой товар в Астрахани.
Калмыков казаки потрепали основательно, а многих пленили и продали в Персию, чем изрядно пополнили свои кошели. Многие из них вернулись на Дон, а часть, что захотела осесть на землю, пришла по моему призыву в Измайлово. Врал я Морозову и царю, про казачью вольницу. Не было ни одного казака, кто не хотел бы присесть на свою землю. Своей земли я им не обещал, но сдавал землю в аренду, под определённые условия: арендную плату и гарантии службы. За это я разрешал им жениться, что было запрещено безземельным в «казачьей вольнице».
С посадских слобод ко мне в холопы записалось семьдесят человек. Это я после пересчёта собранного урожая, смог себе столько забрать людей из чёрных слобод. Просилось больше. Любой посад, в том числе и Московский, делилсяна белые и чёрные слободы. Различие состояло в том, что население белых слобод являлось феодальнозависимым, платило оброк и повинности своим феодалам (в основном патриарху, крупным монастырям, знатным боярам), но при этом не несло тягло — отсюда и название «белые», то есть свободные от государственных податей.
С течением времени белые слободы разрослись и зачастую насчитывали больше жителей, чем сами посады. Ремесленники и торговцы, измученные государственной податью, переселялись в белые слободы, что еще более увеличивало тяжесть тягло, которое ложилось на все меньшее количество плательщиков.
Однако вконце-концов царь запретил переселяться из чёрных слобод в белые и даже жениться на «белой» невесте и оставаться в примаках в её семье. Вот ремесленники и отдавали себя в холопы, чтобы уйти от тягла.
Я про это читал в своё время и помнил, что в одна тысяча шестьсот сорок девятом году «белые слободы» запретят, как запретят и городским жителям посадов добровольно «закладываться» в холопы, запретят и уходить из посада. И всё это под страхом смертной казни. А пока правила такого не было, в холопах жить было выгоднее, так как те податей не платили, и люди с «руками» уходили на службу к землевладельцам.
Изб, в нашем понимании, мои холопы не ставили. Углублялись в землю метра на полтора, укладывали в яму сруб, чтобы над землёй лежало венца четыре. Печь вырезали из глины при откапывании. Трубу не ставили. Крышу крыли дранкой, края которой упирались прямо в землю, чтобы дождь не затекал под сруб. Я приветствовал такое строительство, так как в таких жилищах люди почти не болели эпидемическим заболеваниями типа моровой язвы, от которой такие города, как Москва вымирали многажды раз.
Об одном таком море рассказывал патриарх Антиохийский Макарий, приезжавший в Москву в начале шестидесятых. По его словам Москва была пуста.
А пока Москва «бурлила» и жильцами, и гостями. Было очень много голландцев. Они отличались от русских иностранным платьем и бритыми бородами. Однако и многие дворяне подражали им, как, например, Никита Иванович Романов. И таких, я был удивлён, в Москве было изрядное количество.
Кстати о Никите Ивановиче Романове и о нашей с ним сделке… К моему удивлению и восхищению Никита Иванович не приехал ко мне в Измайлово ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Мы иногда встречались с ним в Кремле в Теремном дворце, но он никогда не заговаривал со мной. Ну и я не проявлял инициативы. Зато ко мне проявили интерес некоторые голландцы и местные дворяне.
Глава 25
Молва о том, что казачий атаман Тимофей Разин обеспечил порядок и безопасность торгового судоходства по Волге хотя бы для своих караванов, облетела Москву и привела к тому, что в Измайлово с марта поехали ходоки от всяких разных купцов. В том числе и голландских.