— С чего бы это мои суда стали вашими? Я не учился ни в Голландии, ни, даже, в Англии. Это мои суда. Я их сам выдумал.
— Но такого не может быть! — воскликнул Рутс. — Все у кого-то учатся!
— Я — не все! — ответил я нарочито горделиво.
— Да-а-а… Мне говорили…
Рутс задумчиво посмотрел на меня и констатировал.
— Значит, ты — одарённый. — А это снова доказывает, что ты должен править в Персии. Или не в Персии. Ты знаешь, что на тех землях раньше было христианское Армянское королевство Каликия?
— Слышал что-то.
— Ты сейчас принял учение Христа, и если бы ты заявил о том, что ты пришёл восстановить это королевство, за тебя бы поднялись все христиане, называющие себя армянами и грузинами.
— Ты снова об этом⁈ — недовольно скривился я. — Прошу, не докучай больше Персией. Мне надо серьёзно подумать.
— Но ты же сам говорил, что тогда, когда тебя привезли в Москву, ты хотел забрать власть в Персии. Даже войска подготовил.
— То решал не я, а отец. У него свои счёты с персами свои амбиции. Тогда судьба распорядилась иначе. Она привела меня в Москву. Теперь решаю я. И мне не очень хочется совать голову под топор. Я не люблю воевать и лить чужую кровь. А если поднимать христиан против мусульман, прольётся очень много крови.
— Но, ты, говорят, уже убивал и убивал легко?
— Поверь, мне не понравилось, — поморщился я. — Но если надо, моя рука не дрогнет, чтобы убить врага. Мусульмане мне не враги.
— В королевстве Каликия жили не только христиане. Там были и мусульмане, и изиды, и последователи Будды. И это было всего двести лет назад. Ещё не забыты предания.
— Предания старины глубокой, — пробубнил я. — Всё, спасибо за гостеприимство! Мы пойдём.
Оставаться на голландском подворье я не хотел. Не поощрялось даже посещение «немецких» домов, а не то, что житьё в них. С «немцами» обычно договаривались на нейтральных территориях. Морозов предупреждал об этом особо. Только такие отморозки, как двоюродный дядя Алексея Михайловича Никита Романов позволял себе подолгу жить у голландцев. У того же Рутса, кстати.
Уже в дверях мне пришла вдруг мысль:
— Э-э-э… А тебе про то, что я уже убивал, кто рассказал? Не Никита ли Романов?1
— Не помню, — соврал, улыбнувшись, Рутс.
Я хмыкнул и сказал:
— Вот этого я и опасаюсь. Что вы, иезуиты, попытаетесь разыграть меня, как шахматную фигуру. И не факт, что я в вашей партии буду ферзём, или шахом. Не верю я вам. Вы ведь играете не только на нескольких досках одновременно, но и на доске, где играют несколько игроков. Причём играете сразу за всех. Понимаешь меня?
Рутс напряг ум и, кажется, понял.
— Есть такие шахматы, где играют больше двух игроков? — спросил он, улыбаясь.
— Есть, — кивнул я головой.
— Ты в них играл?
— Нет, — покрутил я головой.
— Странно, я люблю шахматы и был в Персии. Там таких шахмат я не видел.
— Ты понял меня, гер Рутс. И не пытайся заморочить мне голову, как сейчас. Услышь меня, иезуит, и, главное, пойми, что я не стану играть, если правила мне не будут понятны с самого начала.
— Ты весьма умён, шахзаде. Значит наш выбор правильный.
— Ты говоришь — «наш выбор». Вам есть из кого выбирать?
— О-о-о! Претендентов на престол Персии достаточно много! И просто соседей, желающих на неё напасть. Поверь мне, мы сдерживаем их. Нам не нужен хаос. Мы за порядок.
— Ага, — подумалось мне. — Не нужен им хаос… Все, ко не в свами, тот против вас, а значит, должен умереть⁈ Хе-хе… Вот же ж! Про иезуитов в России я как-то позабыл, когда задумывал авантюру с подделкой документов и личности. Да и, вообще, про иезуитов, раскинувших свои щупальца по всему миру, забыл. И продолжавших, кстати, вербовать себе адептов. И, кстати, абсолютно не скрывая свою принадлежность к ордену, а даже, наоборот, бравируя ею.
— Я тоже люблю порядок, — сказал я.
— Тогда тебе место в наших рядах.
— В ваших? Иезуиты, это же воины Рима? — спросил я. А где я, и где Рим. Да и ты, вроде бы, лютеранин?
Рутс улыбнулся.
— Не всё так, как первоначально видится.
— Во-во, — хмыкнул я. — О чём я и говорил.- Вот поэтому мне и надо сильно подумать. Прощайте, гер Рутс.
— Надеюсь, что наш разговор не окончен, шахзаде?
— Не окончен.
Мы объехали весь город, но рядом с берегом никто усадьбы не продавал, а в отдалении от Волги мне не хотелось. Тогда я снова вернулся к Кремлю сразу у стены которого возле Волги стояла усадьба Светешниковых. Они тоже звали меня приезжать в гости и я обещался. Сразу по приезду в Ярославль я послал к ним казака, чтобы предупредить о своём приезде. Гонец вернулся, но не обрадовал меня. Светешниковых в Ярославле не было, но управляющий был предупреждён братьями — они жили одной усадьбой, но двумя дворами, как им завещал отец. И управляли отцовским хозяйством они по его завету — совместно.