Быстро эм-Таури сработали. Я не успел доехать до гостиницы, как сатрапу уже донесли, и кажется, уже вынесли обвинения. Задерживать, скорее всего, не станут, одного эдат слишком мало для этого, но какое-то решение сатрапа все-таки до меня донесут.
— Нет, не отрицаю, — ответил я, пожимая плечами.
Глупо отрицать очевидное. Только в пути, уже окончательно остыв, я понял, какую глупость совершил. А ведь действительно… вломился в дом к неизвестным людям и поубивал кучу народа без какой-то реальной причины. Если судить непредвзято, то выглядит как самый настоящий разбой.
Сатрап и все его советники думали точно так же и вынесли соответствующий вердикт, в который меня поспешил посвятить присланный эдат.
— За нападение на невиновных граждан Рур-Хэ и благородных жителей Гирсы, сатрап повелевает тебе, шу-э Энки-ойя, возместить ущерб роду эм-Таури в размере четырнадцати тысяч золотых монет, либо ценностями в соответствующем эквиваленте. А также оплатить в казну города три с половиной тысячи золотых за нарушение общественного порядка.
Услышав сумму, захотелось прямо сейчас вышвырнуть этого эдат из моего номера, но чувство справедливости возобладало. Я был виновен в порче чужого имущества и преднамеренном и циничном убийстве. Но сумма наказания…
Семнадцать с половиной тысяч золотом… это невообразимо огромная сумма. Я, конечно, понимаю, что любая жизнь бесценна, но всему должен быть предел. Такие деньги я смогу собрать только к концу года, в лучшем случае. И это если браться за любую работу. Либо придется продавать эликсирную воду всем алхимикам Гирсы, но тут и надорваться недолго от переутомления.
«Платить не буду!» — твердо решил я. — «Но и в Гирсе оставаться стало опасно по понятным причинам».
— Если до конца сезона сбора урожая затребованная компенсация не будет выплачена, то к твоему порогу, шу-э, придут несколько эдат, и разговор будет уже совершенно другим.
Утгар, собственно говоря, сразу обозначил те самые причины, по которым задержка в Гирсе станет опасной. Возможно, смертельно опасной. Одного или даже двух эдат я смогу одолеть, но что делать, если придется схлестнуться сразу с пятью? Или даже с оставшимися восемью? Сатрапа в расчет не берем, навряд ли он оторвет зад от трона, чтобы рисковать своей жизнью.
На всякий случай я быстренько прикинул свои финансы. В скрипт-хранилище у меня имелось чуть больше тысячи монет. Еще около трехсот золотых в неделю я получаю за эликсирную воду у эм-Ферсу, но до окончания сезона сбора урожая я не соберу такую сумму никак. И взять ее неоткуда.
Тут же пожалел, что подарил три тысячи ментору Ивиру. Этими деньгами можно было бы заткнуть рот сатрапу, а с эм-Таури как-нибудь разобрались бы позже.
Честно говоря, очень не хотелось покидать комфортный город, где все удобства были в пешей доступности. Куда я пойду? Снова в Степи? Спасибо, не хочу. В Свободных Городах я персона нежелательная, а в Ти-Ире и королевстве Савур я сильно наследил. Остается бежать туда, где меня еще не знают — на полуостров Акшар и одноименное королевство. Но опять же — это путь очень неблизкий, если делать крюк через Бесконечные Степи. Гораздо быстрее получится, если идти через территорию Рур-Хэ, затем через Савур, Ничейные Земли, и только затем я попаду в Акшар.
«К черту всех вас!» — подумал я, поняв тщетность своего финансового положения. — «Завтра-послезавтра банально сбегу. Ищите меня потом».
— Я сказал — ты услышал! — произнес эдат Утгар и, не показывая спины, медленно попятился к выходу. — Время выполнения воли сатрапа — полтора месяца. Ровно до конца срока сбора урожая.
Аппетит, нагулянный во время променада до поместья эм-Таури, конечно же, исчез. Как пропало и настроение. Отчего-то сразу захотелось спать, но стоило мне только войти в состояние полудремы, как немедленно заявилась гостья, которая чрезмерно настойчиво начала тарабанить в дверь.
— Ты каждый день будешь ко мне являться? — полусонным голосом произнес я, открыв дверь с огромным желанием настучать по голове наглецу, ломящемуся в мою комнату. Но девочек бить нехорошо, поэтому пришлось проявить недюжинную выдержку.
— Ты забыл? — совершенно натурально возмутилась она.
— О чем? — тут же ответил я, лихорадочно пытаясь вспомнить, что бы такого важного я мог забыть, но мысли текли медленно и не в том направлении, стоило мне только увидеть грудь Эльмы, которую она бесстыдно выпирала.
— Мои родители уехали в провинцию, и я приглашала тебя погостить у нас в поместье, — произнесла она обиженно, надув губки и еще сильнее надув грудь. — Как ты мог забыть?