- Доброй ночи, муж. Разве уже не поздно для посещений чужих покоев?
Его два огромных кулака гневно опустились на мой стол, да так, что по крышке трещины пошли в разные стороны. Чернильница улетела на пол, рисуя на полу причудливый цветок.
- В чем дело?
- Ты решила людей калечить? – Его бас вознесся к сводам комнаты и снова вернулся вниз. Он был разъярен, голубые глаза мечут молнии, волосы встрепаны.
- О чем ты?
- Табита. Служанка. Мне все рассказали. Твой подарок её чуть в гроб не уложил. – Он снова перешел на крик, размахивая руками и активно жестикулируя. Он часто так делал, когда ему не хватало эмоций что-то донести до своих оппонентов.
- Ты у нас вдруг стал здоровьем служанок интересоваться… - я закрыла свои записи, решив убрать их со стола от греха подальше. Его гнев неприятно царапал, портя настроение.
- Я первый узнаю о том, что происходит в моем доме. И вот я возвращаюсь домой, и мне сообщают, что моя собственная жена пыталась служанку из ревности убить. Та чуть на тот счет из-за тебя не отправилась.
Ну конечно, - я улыбнулась ему. Первый он узнает. Несомненно. Что ж, его подружка врет гораздо искуснее и правдоподобнее.
- На то свет? Не преувеличивай, - я сложила книги со стола в стопку, - ожоги, тем более в таких незначительных количествах никому еще не мешали. И тем более не убивали.
- Значит все-таки ты, - обвинительно выдохнул Хильмарт. На его лице заходили желваки.
Я вздохнула.
- Я. Подарила ей небольшой подарок. Как ты точно подметил. С сюрпризом. Но она умная девочка, быстро разберётся, как им пользоваться.
- Ревность – недостойное женщины чувство.
- Неверность – недостойное чувство для мужчины, - парировала я. - Если ты не можешь быть верным мне, то мне придется справляться за двоих. И если хоть ты, хоть кто-то ещё под крышей этого дома нарушит это правило, то любая такая же, как она, за это поплатиться. Ну а если не внемлет предупреждениям… поплатится жизнью.
Какое-то время мы просто смотрели друг на друга в тишине комнаты. Я не выдержала первая и раздражённо продолжила:
- Вот теперь думаю, может и тебе такой смастерить.
Под моим взглядом он стушевался вдруг, развернулся на каблуках и вышел в коридор, где с силой захлопнул дверь. В коридоре раздалось эхо его вопля: «Ведьма!». Я осталась сидеть за столом, сосредоточенно разглядывая трещины на перед собой. Затем отшвырнула стол к стене. Он распался на несколько кусков там. Будь он неладен, этот Хильмарт.
Табиту я навестила следующим утром в лазарете. При моем появлении все, кто был в комнате замерли, словно кролики перед удавом, и тут же послушно склонились в поклоне. Кроме самой Табиты. Она лежала, распластавшись на кровати и огромными от страха глазами смотрела на меня.
- Разошлись, – девушки, ухаживающие за Табитой, покорно разбежались по углам, сбившись куда-то в кучу, да там и замерли. Я подошла к ней ближе. Она дрожала. Осиновый лист на белых простынях и не сводила с меня глаз, полных слез и отчаянья. Вся правая рука и правая сторона лица была покрыта пузырьками от ожогов. Мне было ее даже немного жаль.
Я протянула руку и убрала прядь кудрявых волос с её лица за ухо. Она вздрогнула.
- Ты у меня очень сообразительная, правда? - Я провела по её здоровой щеке пальцами. - Я думаю, ты поняла, о чем это предупреждение, верно?..
Она мелко закивала. Очень сообразительная.
- Вот и умница. – Я наклонилась ещё ближе, так чтобы даже те, кто стоят у стены, не слышали, и тихо произнесла. – Это последнее предупреждение, еще раз и…
Я позволила ей самой додумать, что будет. Я резко разогнулась и обернулась к девушкам, все также стоявшим и ждавшим моего приказа. Я подошла к ним и вытащила из кармана холщовый мешочек и записку.