Воины священников отличались от простых солдат не только ростом и большей физической силой. Из окна своей комнаты Элина наблюдала, как слаженно действовали бойцы. Любая команда священника, произносимая тихим отрывистым голосом, молниеносно исполнялась всеми воинами одновременно, будь то простой разворот или более сложное действие, такое как смена оружия. Впечатление от этой одновременности было довольно жутким, как будто рой пчел подчинялся какой-то единой воле, слышимой только ими, и никем другим.
Но в этой слаженности была и своя слабость. Элина видела, как у бойцов опускались плечи и пустели лица, если они на какое-то время оставались без присмотра священников. Обычные солдаты в такой ситуации принялись бы болтать, шутить, одним словом, всячески радоваться моменту свободы. А эти огромные мужчины, наоборот, теряли интерес к окружающему, словно застывали в своем безразличии.
Однажды она решилась и прошла довольно близко от того места, где сидели после тренировки вечные солдаты. Прошла, присмотрелась и была поражена. Глаза у солдат были закрыты, казалось, они спали. Но руки лежали на мечах, пальцы сжимали рукояти, словно в любой момент они могли вскочить и броситься в бой. Обычные солдаты держались на расстоянии, словно их спящие сослуживцы были прокаженными или больными.
С какого-то момента Элина, не в силах переносить беспокойство из-за дочери, махнула рукой на всяческую осторожность и стала выбираться на крепостную стену, с которой хорошо было видно Черный Лес. Ей казалось, что если она будет всматриваться в заснеженные деревья достаточно долго, то в какой-то момент из-под их сени вынырнет маленькая фигурка ее дочери и двинется к замку.
Как-то, вглядываясь в лес, она краем глаза заметила непривычное движение у стен замка. Пригляделась и поняла, что солдаты сгружали с телег бочки и подкатывали их под грубо сколоченный навес. Бочки были наполнены чем-то черным. Смолой? Ей вдруг стало не по себе. Она вспомнила, как иногда поступал Томан с особенно непокорными замками и деревнями, расстреливая их горящими стрелами. Неужели священники хотят устроить в лесу пожар?
Пару дней спустя она увидела, что солдаты вырыли в мерзлой земле глубокие ямы, а сверху закрыли их тяжелыми решетками. Такие ямы иногда рыли для волков, которых притаскивали в замок и держали там, чтобы тренировать собак охоте на волков. Но только ямы, которые рыли солдаты этой зимой, были куда глубже волчьих. А еще солдаты мастерили огромные сети и сворачивали их в тяжелые рулоны, которые одному было не поднять.
Она так глубоко задумалась, что не услышала шагов Шпиона за спиной, и еле сдержала дрожь, когда вдруг услышала его голос.
– Скоро устроим грандиозный пожар. От треклятого леса останутся одни головешки, – он рассмеялся резким, довольным смехом.
Она некоторое время смотрела на него, приходя в себя, и вдруг поняла, что он был похож на ребенка, который радуется предстоящей потехе. Ему и в голову не приходило, что такая потеха была отнюдь не безобидным развлечением.
– А сети и ямы для чего? – продолжала она допытываться.
– Поймаем кое-кого из чудовищ, для потехи, – равнодушно бросил он.
– И что ты думаешь случится, когда лес будет уничтожен?
Она, как всегда, когда дело касалось Шпиона, не смогла сдержать насмешки. Несмотря на страх перед ним, она чувствовала, что вся его хитрость была не более, чем хитрость и подлость избалованного ребенка, привыкшего получать все, что ему взбредет в голову. Насколько был в свое время хладнокровно расчётлив и рассудителен Томан, настолько же его брат был недальновиден, взбалмошен и ненадежен.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно, видимо, чувствуя подвох, спросил Шпион.
– Думаешь, за то, что ты спалишь лес, священники исполнят свое обещание и сделают тебя королем всех степных земель? – Элина решила идти напролом, чтобы своими вопросами вытянуть как можно больше информации о планах Шпиона.
– Думаешь, священники в других королевствах не пообещали то же самое другим королям? Почему ты считаешь, что именно ты тот самый избранный, кого посадят на трон Земель Валги?