— Теперь мы вроде пограничников, стой на месте и лови контрабандистов, — смеялся Костя Кондрашев, когда они вместе со Щегловым намечали места дополнительных секретов и засад по берегу Волги. Костя тоже был в отличном настроении, — остались позади тяжелые зимние переходы, погони, преследования, стычки, бои. Караульно-сторожевая служба после того, что пережито, казалась пустячком, детской забавой. Впрочем, у Кости была и еще одна причина радоваться, — в вершине одного из оврагов Тополев захватил вчера сразу одиннадцать бандитов, и, следовательно, банда Рожкова также перестала существовать. Уйти удалось только двум человекам.
— В бригаде нами недовольны, — сказал Щеглов, усаживаясь на плоский камень. — Из Иловатки сообщили, что позавчера с нашего берега переправились пятеро бандитов.
— На чем? — недоверчиво возразил Кондрашев. — Все лодки мы взяли под охрану.
— Значит, плохо охраняем. А потом, когда припрет, то найдешь, на чем плыть, хоть саженками.
— Ну, такую ширь саженками не одолеешь, вода холодная, — судорога схватит. На лодке и то нагребешься.
— Широко, — согласился Щеглов, глядя на разлившуюся почти до горизонта Волгу.
На десятки верст сверкала, переливалась гладь могучей реки. Чуть заметными темными полосками виднелись на той стороне окруженные водой села и деревни. Ближе на самом стрежне зеленел остров Щербаковский. Береговая полоса была залита, и казалось, что деревья растут прямо из воды.
Над Волгой ослепительно голубое, бездонное небо. В нем лепестками яблоневого цвета мелькали чайки.
— Товарищ комдив, а что если попытаться ловить их на живца? — нарушил Кондрашев молчание.
— Кого ловить? Чаек?
— Да нет, бандюков…
— Как на живца?
— На лодку. Им лодки дозарезу нужны, — мы и предоставим. Пожалуйте, пользуйтесь! А поблизости секрет посадим. Понимаете?
— Горазд ты на выдумки, ничего не скажешь!
— Так разрешите?
— Попробуй!
В тот же день верстах в двух ниже Русской Щербаковки, там, где береговая круча подходит к самой воде, появилась лодка. Очевидно, кто-то приехал, оставил ее, а сам берегом ушел в село, чтобы не подниматься вверх по быстрому течению.
Тишина солнечного безветренного дня успокаивает. Веселые трясогузки, помахивая хвостиками, прыгают по гальке. В кустах свистит, пищит, чирикает пернатый оркестр. Маленькие птахи суетятся, хлопочут, порхают с ветки на ветку, с куста на куст, только над ямой-промоиной почему-то не садятся. Разумеется, есть на то причина: в яме под кустом затаились трое, сидят караулят кого-то, может быть тех троих, что, укрытые листвой лежат над обрывом, зорко поглядывают вокруг, а чаще на лодку. Тянется время, ни те ни другие себя не оказывают.
Накрасовавшееся за долгий весенний день, солнце начало заходить за гору. Там, где Волга, огибая утес, поворачивает к Добреньким, на небе появилась белесая гряда, словно пучок ваты развернулся. Зацепив вату, солнце подожгло её, и багровое зарево разлилось по небу, окрасило Волгу.
«Быть ветру», — подумал Кондрашев и осторожно вытянул начинавшую неметь ногу. Из двух бывших с ним красноармейцев один спал, а другой выкладывал из галечника разные узоры.
Наступали сумерки. Под яром предметы начали терять свои очертания, волжская вода из ярко-красной становилась темно-вишневой, а в затененных местах начинала синеть вороненой сталью. Немного спустя поблекли яркие краски и на небе. Утих птичий гомон. Из мрака прибежал первый порыв ветра, тряхнул деревья, зашумел листьями, рассыпался крупной рябью на воде. За первым примчался второй, за вторым — третий, а затем дружно подуло, засвистело, как в печной трубе. Рокотом отозвалась потревоженная Волга. На берег полезли волны, зашуршала галька. Мелкий бисер водяных брызг долетел до сидевших в яме.
«Надо бы лодку вытащить на берег дальше, — может унести», — подумал Кондрашев.
— Разбуди его! — шепнул он красноармейцу и приподнялся, но в этот момент с обрыва скатилось несколько камешков. — Тс-с!
Прошло несколько томительных минут. Слышно было, как стучала кровь в висках. Камешки продолжали катиться, — кто-то, оскользаясь, спускался по откосу.
— Двое. Если побегут — стрелять.
Две темные фигуры поравнялись с ямой.
— Ни с места! Руки вверх! — гаркнул Кондрашев.
Пришельцы метнулись вперед. Две молнии прорезали темноту. Задний упал, передний продолжал бежать. Еще два выстрела. Бандит помчался еще быстрее.