— Андрей, что происходит?
Он не ответил. Нахмурился, о чем-то напряженно размышляя, с сомнением посмотрел на безмятежно покачивающиеся ветви дерева-артефакта. Решился.
— Зачем?.. Что ты… Анжей, да ответь же ты, что происходит?
Видеть, как он хладнокровно срывает с тонких золотых ветвей подвески-накопители, было откровенно страшно — посягать на то, что принадлежало Зофке, для всех них было табу, и то, что Андрей сейчас делал, нарушало все установленные в их шатком мирке правила.
— Нам сейчас нужнее. Неси кофр из сейфа. Ну же, быстро!
— Зофка нам этого не простит, она нас уничтожит!
— Зофке…
Андрей резко обернулся к Тамаре, ощерившись на нее клыкастой пастью. И под его взглядом, побелевшим, остервенелым, полным такой всепоглощающей злости, какую она никогда раньше в нем не видела и даже не подозревала, что когда-либо увидит, стало страшно.
Тамара невольно попятилась, в этот момент разом осознав, что она ведь на самом деле слаба в сравнении с ним, а его сущность опасна. И опасна сильно — не только для других, но и для нее самой.
Просто ей слишком давно не приходилось видеть эту его сторону, вот и забыла. Позволили забыть.
Увидев ее испуг, Андрей смягчился. Виновато улыбнулся, и искаженные черты поплыли, возвращая человеческий облик. Привычно протянул руку, чтобы погладить, успокоить… И помрачнел еще больше, когда Тамара рефлекторно метнулась в сторону, спасаясь от этого прикосновения.
— Прости. День сегодня был слишком… А Зофке это все будет уже безразлично. И поверь, она ничего нам не сделает. Просто не успеет. Но надо спешить. Кейс — принесешь?
Поверить. Нужно просто поверить.
И Тамара неуверенно кивнула.
— Сейчас.
Собранные камни они насыпом бросали в бархатное нутро кофра, уже не заботясь о сохранности артефактов. Если то, что задумал Андрей, удастся, то спросить с них о поврежденных камушках будет уже некому. А если не выгорит… Что ж, тогда им это все будет уже безразлично.
И семью она послушно вызвала, приказав срочно лететь всем сюда, к ним. И даже придумала, где спрятаться, пересидеть эти сутки так, чтобы их не нашли.
И удачное, судя по всему, придумала место, ведь их никто так и не нашел.
Ни в тот день, ни позднее.
Глава 35
Немолодая уже оборотница изучающе смотрела на своих ночных гостей. Думала.
Дмитрия она знала не просто давно — помнила его еще мелким шкодником, увлеченно проказничавшим на пару с ее старшим внуком. Внуков, так сложилось, уже почти всех и не было, а вот Дмитрий был. И сейчас этот бугай, так же как в те далекие светлые времена, неловко мялся перед ней. Робел.
Поди ж ты, какая матерая вымахала медвежатина, но все так же мнется, теряясь, перед старой кошкой.
Что ж, хоть что-то в этом мире остается стабильным.
А кошка эта была действительно стара. За свою долгую жизнь она повидала смену многих человеческих правителей, их добровольный уход и свержение… А вот теперь, похоже, увидит нечто подобное и среди своих.
Печально — она считала, что их небольшой социум все же более разумен и не так подвержен некоторым глупостям, присущим людям. Жаль.
— Значит, Ирочка?..
А глаза-то отводит. Винится? Что ж, его можно понять — вина эта за ним была. Впрочем, как и за ними всеми. Просмотрели ведь, в своей слепоте, тщеславии, не видели в упор то, что происходило. Вот и допустили.
— С ней если, то пятеро. Это те, про кого мы сейчас знаем точно. Ну и лиса та, шестая. Она вроде как не связана, но прикрывали ее пропажу точно так же, — лицо Дмитрия скривилось в болезненной какой-то гримасе, — и те же. Они ж пробовали на разных ипостасях… Вот, ваши и подошли лучше.
Кошка прикрыла глаза, размышляя. Ирочка была ее внучатой племянницей — дальняя родня, слишком дальняя, чтобы такая связь, как у Олега с его детьми, работала, поэтому она тогда и не смогла ничем помочь в поисках. Да и были ли те поиски?
А дело обернулось нехорошо. Дерьмом полным обернулось. Потомство — как свое, так и чужое, было священно, и дети эти, а детьми они все еще оставались, хоть и подросшими, но все еще юными и слабыми, не до конца даже обретшими в полной мере свои ипостаси, должны были быть неприкосновенны.