И решение, такое простое и такое очевидное, что удивительно, как оно раньше не пришло в голову, наконец нашлось.
Тварь протянула белые руки, словно желая обнять, и Рита покорно даже не шагнула — метнулась к ней, обнимая в ответ. Сама вцепляясь в холодную плоть не хуже тех когтей, что впились сейчас в ее плечи, вспарывая кожу и выпуская кровь.
И ярчук, с утробным рыком бросившийся вдогонку, не успел буквально на долю мгновения — клыки его, схватив пустоту, громко клацнули. Прыжок завершился ничем, и пес, пролетев почти через всю комнатку, рухнул на пол. Зарычал от безысходной злости.
А Рита вместе со своей добычей выпала в степь, и в этот раз она смогла перейти границу между гранями мира вся.
* * *
Три жертвы, три дара наконец были принесены.
Зажимая рукой окровавленное горло, Рита бессильно смотрела, как горит, с воем катаясь по земле, упырица, и жизнь ее каплю за каплей пьет степь.
Солнце, обессилевшее в мире яви, уже давно потеряло свою власть, и твари, подобные этой, жили там привольно, но здесь же мир был ослабевшим, но целостным. И сейчас степь сжигала, иссушая, перенесенную в эту грань жизнь. Жизнь, которой больше не было места ни там, ни здесь.
Степь пила дареную силу, меняясь сама и меняя все, что в ней было. И всех, кто в ней был.
Затягивались, закрываясь, оставленные упырицей раны.
Наполнялось силой тело вечно юной берегини, и та замерла, удивленно прислушиваясь к изменившимся ощущениям. Смотрела с непониманием на свои руки, протянутые к огню за теми крохами призрачного тепла, что он дарил, и вдруг в полной мере ощутившие его жар. И степной костер, что вечно горел, и никогда не сгорал, согревая затерянные в этом мире души, игриво куснул искрой ее ладонь.
Упали наконец-то на землю черные косы, и та застонала от тяжести их, но приняла, забирая всю боль, всю обиду, что в них была. А ветер ласково растрепал короткие пряди и погладил, утешая, обнажившуюся шею.
Элла улыбнулась умиротворенно. Зажмурившись, подняла лицо, ощутив вдруг все то тепло, что дарило миру это степное солнце.
— Как же хорошо…
И Светочка смотрела на опустевшую меховую подстилку и гребень, что так и остались лежать у огня, на упавший из истаявшей руки тяжелый нож, и с грустью размышляла о том, как же сильно мечтала эта загубленная душа о покое. Хотя бы таком.
А мир… Мир наполнялся силой. Его грани крепли, возвращая себе то равновесие, что было когда-то нарушено, и на эту землю, степную и пустую, ступила наконец жизнь. И мир явный, являясь неделимой частью и продолжением ее, тоже менялся, просыпаясь и оживая.
Обретали силу слова. Пробуждались духи, испокон веков хранившие мир. А солнце снова обжигало тех, чья суть была чуждой ему.
Правда, люди, веками жившие в этом мире и давным-давно забывшие, что не одни они лишь имеют права на него, этого еще заметили и не поняли. И поймут, тихонько улыбнулась Светочка, еще нескоро. Но поймут.
— Пойдем? Там Волчек один. Злой на меня, наверное. Как думаешь, насколько большим должен быть кусок мяса, чтобы он меня простил?
Берегиня озорно улыбнулась, поднимаясь со ставших вдруг такими нестерпимо жаркими шкур.
— Очень большим. И, думаю, даже не единственным, — Светочка подмигнула. — Два точно. А то и три.
Простил их Волчек только после пятого куска отборной баранины. Что поделать? Все имеет свою цену, и иногда баранина — лишь меньшая из них.
Эпилог
— А волосы теперь придется обрезать. Жаль. Тебе шло, как было.
Девчонка же беззаботно отмахнулась.
— А, отрастут.
Олег смотрел на сидящую у массивного обеденного стола дочь и не знал, чего ему хотелось больше — покрепче ее обнять и не пускать или же, как настоятельно рекомендовал Дмитрий, устроить распоясавшейся деточке хорошую трепку и запереть дома, чтобы была под присмотром и ни во что больше не влезала.
Влада же, не подозревая о кровожадных мыслях своего любимого папочки, увлеченно ела.
— У меня от той присыпки, что Арсен в еду подсовывал, до сих пор изжога, — она скривилась, — этот привкус горелого костяного порошка мне еще долго будет везде мерещиться.
— Лучше бы тебе ремень везде мерещился, — не удержался-таки Дмитрий, буркнул хмуро. — Может, и не влезала бы во всякое…