— Да, получается, — Таня, ее приятельница, с которой они были почти неразлучны, удивленно смотрела на опустевшую кровать, словно только сейчас заметила отсутствие соседки. А ведь с соседкой этой они были в очень даже приятельских отношениях… — Уехала. Уволилась? Точно, уволилась.
Лица обеих горничных разгладились и засияли безмятежными улыбками.
— Да, Анечка уволилась.
— И уехала. Сегодня?
Они снова переглянулись.
— Да, сегодня. Александрович же еще говорил, помнишь?
— Точно, говорил. А я и забыла. Анечка уехала в город вместе с Димой, он ей еще сумку помог донести, да.
Выглядело это немного неестественно. Нет, не так, будто девочки разыгрывали спектакль или придумывали ответы на ходу, но что-то в их реакции все же зацепило, показалось каким-то… неправильным.
— Жаль, что не получилось с ней попрощаться, — Мария постаралась, чтобы голос ее прозвучал максимально естественно и нейтрально.
Сработало.
Две пары глаз смотрели на нее с искренним удивлением.
— Как это не попрощалась?
— Маш, мы же даже все вместе вышли ее провожать, ты чего?
Разговор получался определенно необычным.
— Да? Ну, я думала о каком-то более… Более запоминающемся прощании, что ли. Она все же была у нас прямо настоящей душой компании, — осторожный пробный шаг, чтобы аккуратно прощупать почву.
Обе подружки тут же расплылись в улыбках.
— Анечка у нас такая, да!
— С Аней всегда можно было поболтать. Жаль, что она уехала.
И следующий шаг.
— Ага, она у нас вообще золотце. И какая талантливая, рисунки у нее выходят ну прямо как фотографии, а не картинки.
— Рисунки? — Таня смотрела непонимающе. — Какие рисунки?
— Разве Аня рисовала? — Светлые бровки изумленно взлетели вверх. Она повернулась к подруге за поддержкой. — Тань, разве Анечка что-то рисовала? По-моему нет.
— Да ты что-то путаешь, наверное. Может, она тебе просто показывала какой-то рисунок, а ты решила, что это она сама нарисовала?
И прямо в цель. Немного не ту, в которую ожидалось, но все же.
А ведь по вечерам обе они с удовольствием сидели за спиной у Анны, наблюдая, как под кончиком карандаша или кисти рождается маленькое чудо. Ахали восхищенно.
Да и не только они — о необычном хобби одной из горничных знал, наверное, ведь дом. Или почти весь.
А вот как интересно получилось.
— Знаешь, наверное, действительно перепутала, — контролировать свой голос, чтобы он звучал максимально безмятежно, было непросто, но Мария очень старалась. — Просто помню что-то такое, смутное — она вроде бы показывала мне какой-то пейзаж. То ли лес, то ли парк. Или, может, речку? А, неважно. Милаш, а можешь поделиться кремом для рук? Я свой куда-то дела, никак найти не могу.
Добрая Мила тут же просияла. Помогать другим она любила, даже в таких вот мелочах.
— Конечно, держи.
Тюбик жирного питательного крема для рук, а другие кремы с их работой особо и не помогали, даже несмотря на резиновые хозяйственные перчатки, Людмила всегда хранила в верхнем ящичке своей тумбочки. Там же, где всякие нужные мелочи вроде расчески, раскладного зеркальца, маленького настольного будильника. Любимого блокнотика для всяких рабочих заметок и напоминалок, обложку которого Анна украсила для Милы забавным рисунком — симпатичной мультяшной белкой, грызущей огромный карандаш.
Блокнотика, которого не было.
— О, спасибо, — быстро выдавив на ладонь пятнышко крема, с благодарной улыбкой вернула тюбик обратно. — Ты меня очень выручила.
— Ты Вадиму Александровичу скажи, что у тебя крем закончился, завтра как раз составляют списки для покупок в городе. Вечером уже и привезут.
Мария послушно засияла беззаботной улыбкой в ответ.
— Обязательно.
Девочки вернулись к своему прерванному разговору, а Мария, щелкнув выключателем ночника, устроилась спать. Она повернулась спиной к девочкам, укрылась почти с головой одеялом и тихонько лежала, невидящими глазами глядя в стену перед собой. Думала.