— Нету, но, если вытащишь, что нужно, я тебе целый ящик притащу.
— Беленьких?
— Беленьких.
Прижмурилась мечтательно. Облизнулась.
Дмитрию стало противно.
Нет, все они, конечно, охотились, ведь свеженина штука такая, вкусная, а рацион у каждого свой, как и гастрономические слабости. Но вот племяшка… Мышей этих своих она жрала исключительно живьем и почти всегда в человеческой ипостаси, а это было… Все же это было уже даже не на грани — за гранью нормы.
Все же среди людей они жили уже не одно поколение, и за это время переняли от них многое. Образ жизни, взгляды. Нормы. Поди ж ты, научились жить в человечьих рамках, и выйти за них уже табу, хотя раньше…
Сестрица, вот, на эти дочкины закидоны закатывала форменные истерики, ему же просто было мерзко. Бесить их племяшка обожала всей своей двуипостасной душой, поэтому «радовать» свою немногочисленную родню старалась почаще. Поганка. Хотя, надо признать, талантлива она была не только в выбешивании окружающих — с компами она ладила очень даже хорошо.
Хмыкнул про себя — талантливый человек талантлив во всем.
Демонстрировать обиженную невинность ей надоело, и теперь Лерка, снова перетащив ноутбук к себе на колени, деловито защелкала клавишами. Со стороны она казалась полностью погруженной в свое дело, поэтому вопрос ее для Дмитрия оказался неожиданным.
— Сашка замазан.
Очень неожиданным.
— Прости, что? В каком смысле?
— Ну, — она поморщилась, но взгляда от экрана так и не подняла. — Это же его работа, а ты дернул не его — меня. И даже на вкусняшки расщедриться готов. То есть мне доверяешь больше. Или просто ему не доверяешь?
Он замялся, пытаясь подобрать слова. Предположение его, хоть и выглядело вполне правдоподобно, пока все же было просто предположением, и обвинять старого коллегу голословно он не хотел.
Тем более, перед мелкой, которая знала его, считай, почти всю свою жизнь. И даже с компьютерами возиться начала, глядя на обожаемого «дядечку Сашу».
— Ага, Сашка замешан. Жаль.
— Я не уверен, но…
— Тссс! — Лерка недовольно зыркнула на него из-за крышки ноута. — Не мешай. Тебе вот этот раздел, да? Вот и не мешай.
Тарелку с ранним завтраком он рядом с ней все равно поставил — тихонько, чтобы не отвлечь юное дарование от работы, но та все равно отвлеклась, глянула возмущенно. Хотя уже через несколько минут тоненькая лапка таки потянулась к вилке и подцепила румяную полоску бекона. Девчонка аккуратно захрустела угощением, не отрываясь от своего дела.
Да, когда мелочь не пыталась эпатировать публику, она выглядела вполне обычной. Совсем как человек.
По вполне уже нормальным, человеческим глазам скользнула и исчезла мигательная перепонка.
Ну, почти как человек.
Дмитрий тихонько вздохнул. Сестра все еще надеялась переломить в дочери эту ее неправильность, детские бунтарские замашки, но он с ними уже почти смирился. Ну, есть и есть. Вот такая вот она получилась. Особенная.
Или сестра все же права, и племяшкины закидоны кажутся ему не такими дикими только потому, потому что он проводит с ней меньше времени? Она-то действительно с конями, регулярно отмачиваемыми дочуркой, сталкивается гораздо чаще…
А в голове роились мысли. О ситуации этой. Нехорошей, надо признать, ситуации. Дурно пахнущей. О размерах задницы, которую подкинула им своим самовольным расследованием дочка Олега.
О Сашке этом — бессменном сисадмине их отдела, к которому они всегда обращались по любым рабочим и не только вопросам. И которому верили, как себе.
Об этой своей внезапной предосторожности. Или прозрении? И вывернутая Леркина логика тут совсем не показатель — свой вывод они чисто по его решению сделала, не зная всей подоплеки.
В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь мягким перестуком клавиш, и он даже, кажется, успел немного задремать, обнимая ладонями медленно остывающую чашку.
Когда чуть позже на кухню спустился Олег — сонный, всклокоченный и, похоже, совсем за эту ночь не отдохнувший, то застал он просто идиллическую картину. Положив седую голову на стол рядом со своей монструозной чашкой, тихонько посапывал его старый приятель.