— А что я?
Вопрос этот ее мучал с того самого момента, как она осознала себя тут, в этой степи, и узнать ответ она хотела сильно.
— Не поверишь, но я бы тоже хотела это знать.
Рискнув, гостья все же ступила босыми ногами на указанное место. Осторожно, готовая чуть что метнуться обратно, в сгущающуюся за спиной темноту. И замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.
Тихонько выдохнула с явным облегчением и уже почти без опаски опустилась на край этой плотной подстилки. Аккуратно расправила подол платья, укрывая поджатые ноги.
Костер, пылающий совсем рядом, окутывал сухим жаром, и она с удивлением прислушивалась к этому почти забытому ощущению. Так тепло… Как же давно ей не было настолько тепло!
Тонкие руки робко потянулись к огню, лишь чуть-чуть не касаясь его, и жар казался почти осязаемым.
— Ты помнишь себя? Кто ты?
Черные брови нахмурились, но почти сразу же лицо ее разгладилось. Просияло радостно.
— Я… Элла. Да, меня зовут Элла!
Кончики пальцев коснулись-таки огня, но их не опалило. И Элла, сначала было отдернувшая в испуге ладони, удивилась. Обрадовалась. Тут же сунула руку к огню снова.
Пламя лениво лизнуло предложенный палец и снова затанцевало, раз за разом подбрасывая к небу искры. И очень удивилось, когда его погладили, как котенка.
Элла счастливо рассмеялась. Она грела ладони у костра и в костре, окуная озябшие пальцы в живительный жар, и блаженно жмурилась от удовольствия. Улыбалась немного глуповатой, но очень счастливой улыбкой. Тихонько шептала костру что-то об удивительно живом тепле его и жаловалась на то, как же долго ей было холодно.
Костер слушал.
Размеренно гудело высокое пламя и негромко щелкали сухим треском поленья где-то в самой его глубине, а Рите в этих его звуках чудилось, пожалуй, сочувствие. И усталость.
Рита наблюдала. Присматривалась.
Чуть раньше, когда она только поднялась на этот холм, то заглянула-таки в тот шатер, и внутри него оказалось именно так, как рассказывал ветер.
Пол выстилали огромные пушистые шкуры, и такие же, только чуть меньшие по размеру, многослойно были наброшены на невысокую лежанку.
У шелкового полотнища стены возвышался массивный сундук, а чуть в стороне от него — низенький круглый столик, мастерски сделанный из теплого, медового цвета дерева. На нем стояла посуда.
Высокий чеканный кувшин, полный воды настолько чистой, что казалась она сияющей. Пара небольших чарок с тем же медным узором. Одну из них накрывала небольшая золотисто-румяная лепешка.
Широкое блюдо на небольшой ножке, полное фруктов. Фрукты выглядели аппетитно, но желания есть их почему-то не возникало, и глядя на них, с легким удивлением Рита поняла, что здесь, на этой стороне мира, она не испытывала ни голода, ни жажды
И пара широких полотнищ, сейчас присобранных под сводом — чтобы разделять пространство внутри шатра на несколько небольших зон.
А над ажурной курильницей, пристроившейся на еще одном столике, совсем крохотном, почти игрушечном, поднималась тончайшая струйка голубоватого дыма. Вилась причудливыми завитками, то вытягиваясь длинной нитью, то скручиваясь округлыми барашками спиралей. Стелилась полупрозрачной дымкой.
Именно этот дым и наполнял пространство внутри шатра тем самым ароматом пряностей, который и пытался украсть разыгравшийся ветер.
Только вот… Курильница была пуста — Рита заглянула в нее. Дважды. Даже сняла кружевную крышечку, искусно сплетенную из тонких металлических нитей, но донышко миниатюрной чаши было действительно пустым — дымок появлялся над ним просто из воздуха и неспешно вился вверх, как ни в чем не бывало.
Зато понимание, кому именно предназначено это место, пришло сразу, и Рита была благодарна степи за эту заботу о затерявшейся в мире живых мертвой душе — убитую когда-то давно девушку ей было искренне жаль.
А степь была терпелива.
Она утешала ранимое свое дитя, разделяя с ним это его сочувствие. С интересом прислушивалась к таким непривычным для нее мыслям и порывам — к таким человеческим. Живым. Пробовала эти чувства на вкус, пытаясь понять их и… вспомнить?
Побыть немножко человеком ей по-своему понравилось, и она с удовольствием включилась в эту игру, беседуя с этим своим забавным человеческим детенышем. Рассказывая. Показывая.