Время подтвердило правильность моего выбора. Пять лет работы под началом Джексона пролетели как одно мгновение, и как же многому я научилась у него! Хотя, конечно, избранный мною путь не был усыпан розами ни в профессиональном, ни в личном плане.
В течение пяти лет работы в издательстве «Питер и Памфрет» я едва сводила концы с концами и пережила не одно крушение любовной лодки. Наблюдая, как мои подруги устраивают личную жизнь, я каждый вечер приходила с работы и в полном одиночестве заливала себе кипятком растворимый суп «Кэмпбелл».
Но эти годы не прошли для меня даром: я училась у талантливого и щедрого в желании научить своему ремеслу Мастера. А в личной жизни я позволяла себе взбрыкивать и упивалась независимостью. В итоге все в моей жизни более или менее пришло в равновесие.
Но теперь это равновесие грозило нарушиться, потому что рядом больше не будет моего любимого шефа. К тому же, если честно, я начала уставать от уже порядком поднадоевшей независимости. Мне хватило горького опыта отношений с Джеймсом, впрочем, как и прежних подобных попыток.
В последнее время, похоже, я только и делала, что постоянно пыталась убедить себя, что парень, с которым я встречаюсь, НЕ:
а) полный олух (Ну и что такого, если он не разбирается в опере? Или не ходит в музеи… не читает книг… или делает вид, что читает?..);
б) бездельник (Что тут такого, если он годами не может найти работу? Он — не материалист. И бесконечно уверен в своей мужественности, раз позволяет мне оплачивать его счета.);
в) самодовольный мерзавец (Да, он позволил себе заставить меня битый час дожидаться его персону в этом ресторане. Ну и что? Он же мачо.).
Я пощелкала пультом. «Знаешь что, — сказала я сама себе. — Подобные дни требуют двойной разрядки». И позвонила в «Мими», чтобы повторить заказ на пиццу. Некоторые, занимаясь йогой, погружаются в нирвану, другие спешат к психоаналитику. Когда жизнь бьет ключом и, как правило, по голове, я предпочитаю справляться с невзгодами, поедая пиццу «Пепперони».
Разумеется, я переживала из-за ухода Джексона на пенсию не только потому, что теряла возможность ежедневно видеться с ним. Помимо душевных переживаний существовали и вполне конкретные практические опасения, связанные с работой. Джексон стоял за меня горой и бессчетное число раз ломал из-за меня копья: убеждал нашего главу Гордона Хауса обратить внимание хоть на какие-то из моих предложений, которые я периодически подавала тому на стол; боролся, чтобы меня поощрили за прекрасную работу; торговался с кадровиками и бухгалтерами ради незначительных, но весьма существенных для меня прибавок к жалованью. И как же теперь его уход повлияет на перспективы моего роста в «Пи энд Пи»? Моя должность литредактора оставалась за мной, или так по крайней мере на тот момент меня заверяли, но не было никаких сомнений, что утрата столь мощного союзника и защитника, как Джексон, замедлит траекторию моей карьеры. Мысль не слишком обнадеживающая, если учесть, что мне потребовалось целых пять лет, чтобы подняться по служебной лестнице от младшего редактора до простого, но и этот срок в нашем издательстве считался на редкость коротким.
Я прикурила восьмую сигарету за вечер и попробовала сфокусироваться на Кифере, но это оказалось ужасно трудно… Мои мысли возвращались к сложившейся в издательстве ситуации. Дело в том, что у меня уже накопился тягостный опыт общения с мистером Хаусом, мне с трудом удавалось уговорить его одобрить мой выбор и финансово поддержать книги тех авторов, которых предлагала я. Как можно было рассчитывать на продвижение по службе, если мне не давали возможности доказать свое умение совершать сделки, способные принести издательству прибыль, и хорошо редактировать?
Нас таких было много — и младших, и просто редакторов, кто попадал в ловушку. Столько талантливых старших редакторов претендовали на внимание и бюджет Гордона Хауса! Будучи юниором, казалось почти невозможным прорываться к стартовой черте маститых спортсменов — даже с помощью Джексона, который расчищал мне путь.
За прошедшие несколько месяцев я только и делала, что смотрела, как многообещающие книги выскальзывали из моих рук лишь потому, что я вовремя не получала ответ от Гордона. Я не могла обвинять его в том, что он специально создавал мне препоны. В общем-то он был неплохим, полным благих намерений малым, который, бесспорно, сам работал в полную силу и старался уделить внимание каждому.