Мы — на большущей поляне, вокруг которой горы, на склонах их плодовые деревья в белом цветении и красные крыши поселка Рударцы.
Детские песни и танцы.
Цвета шопской национальной одежды. «Синее и зеленое — мертвое и студеное» — так считает народ, и потому он добавил сюда белого, черного, красного и золотого.
Это объясняет мне сосед слева, старый литератор, бывший местный шахтер.
То, что живит нацию. Песня-молитва о дожде. Вторая песня, третья... Танцы. Энергия трепетания. Кажется, немного чересчур горячо, чересчур однообразно. «Земля, держись, шоп тебя топчет!..» Сосед мой смеется и рассказывает, что в Лондоне удивились, когда там выступал болгарский ансамбль: откуда столько страсти? И англичанам ответили, что от перца.
Пошли «кукеры» — стародавние, еще языческие маски, потешно уродливые головы зверей и птиц, множество серокосматых овчин и роскошных перьев. Гром жестяных, глухих звонков и звоночков, которыми гордо пообвешаны мальчуганы. Сохранилось это только здесь, в Перникском округе.
Идут «мага́рета» — серые, милые ослики. Еще на утренней прогулке видел я, как их привезли в огромном крытом грузовике, как они осторожно, с чувством собственного достоинства спускались, мелко топотали по широким доскам на траву. Потом долго, терпеливо ожидали своей очереди, а теперь безразлично, а то и упрямо тянут сказочно размалеванные возы. «Так и свадьба сельская идет»,— смеется сосед. А теперь на возах полно утомленной радостной малышни.
После соревнования разных сел, разных школ начинается всеобщий заключительный танец. Когда дети, малые и побольше, приблизились в танце к нашим скамьям, как с телеэкрана сойдя на живую зелень, к самой веревке, натянутой перед толпой зрителей, к самым нашим глазам,— стало совсем уже хорошо видно, какие они веселые» красивые, неутомимые и, так и хочется сказать, какие сами свои в своей народной радости.
Мальчишки и девчурки танцуют так дробненько, так быстренько, как ягнята да козлята, которых они дома пасут.
Хорошо так — знать, что это близкое, дружелюбное и одновременно незнакомое, что открывается в таком живом, многоцветном и многоголосом праздновании.
После, когда уже праздник разошелся да разъехался во всем дорогам и стежкам, у нас была здесь трапеза на траве: овечье кислое молоко в горшочках, густое и холодное, и слоеный пирог, ба́ница.
Впрочем, праздник не полностью закончился. Вытоптав низкую поляну мягкими «ходоками», дети как будто умышленно оставили небольшую группу своих представителей, которые вон еще всё хороводят. Дети постарше в национальных костюмах и молодушки или девчата, их пионерские руководительницы, одетые по модной современности. «Хоро», хоровод,— уже не по праздничному плану, а для собственного удовольствия. Под народную музыку, несложный, будто однообразный ритм которой пойдет за мною надолго.
***
Другой, восточный край Болгарии — зеленое море пшеничной Добруджи. Здесь мы, вдвоем с Асеном Босевым, только что спустились на самолете. Встретила нас и подхватила белокурая Парашкева, комсомольский руководитель, которая уже в машине, заранее озабочена встречами, что нас ждут.
Изредка дубовые рощи. Ажурные мачты, бесконечные проволоки высоковольтного хозяйства. И все поля да поля под слегка захмаренным небом. И ощущение, что недалеко за горизонтом море. Уже не море зелени, а настоящее.
...Детским писателем надо все же родиться. Быть им, если по-настоящему, не очень просто. Особенно не думая о вечности своих произведений, писать так, чтобы дети сердечно смеялись,— это важно и хорошо. И я завидую тем, кто хорошо умеет вызывать такую чудесную радость. Асен делает это легко и талантливо.
Мы у пионеров города Генерал Тошево.
В зале вдруг погас свет. Сначала в темноте была веселая растерянность, а потом стройно зазвучала песня. Такая любовь к пению, что даже самый отпетый проказник старается. Это я, кажется, вижу даже в темноте. Уже конкретно, с обликом тех, кого только что при свете видел и справа, и слева, и впереди.
Дети поют, а где-то совсем недалеко, если для взрослых. Черное море шумит у берега, далее, на запад и юг, зеленеют, чернеют, белеют горы, а центр мира для этой звонкой детворы — пока что здесь, и чувствуют они себя здесь совсем неплохо.
***
Проснулся под впечатлением вчерашней песни. Не детской в Доме пионеров, а сольной, женской.
Молодая учительница Румяна, когда мы веселой компанией ужинали в ресторанчике, пела старинную песню о тырновской царице и крестоносце Болдуине. Содержание песни, в очень приблизительной передаче, я воспринял только теперь, встретившись с Асеном, а мелодия, дух ее зачаровали вчера, сразу, и вот повторяется в памяти.