Летели головы так, что только держись! — Да ладно тебе, рассказывай. усмехнулся мельник. — В твоих книжках и не то понапишут. А вот что я вам скажу — не к добру все это. И если хотите мое мнение — все зло от драконов. Вечно они у себя на уме — живут черт те сколько, засели в своих замках да золотишко считают. «Черный» он, не черный — да хоть зеленый в крапинку — а если как по мне, так с ними держи ухо в остро. — Ты не больно-то расходись. — сапожник бросил косой взгляд в дальний угол. — Вон один сидит — глазищи-то так и зыркают его кошачьи, будто высматривает кого!
Мельник посмотрел туда же, и вид черной фигуры, расположившейся за столиком в углу вдруг напомнила ему, что у него срочные дела на мельнице, и что уже, пожалуй, пора. По-видимому, дело и вправду было совершенно безотлагательным, так как скорость, с которой мельник покинул трактир несколько не соответствовала его внушительной комплекции. Его товарищи, впрочем, ни чуть не огорчившись тем, что их покинули, заказали еще по кружке пива и погрузились в совершенно отвлеченный разговор, стараясь не смотреть в угол зала.
Виновник их страхов, впрочем, не только не слышал вышеописанного разговора, но, даже если бы до его чутких ушей и донеслись бы слова мельника, они уязвили бы его не больше, чем лай собаки. Большие серые глаза со зрачками-щелками на обветренном загорелом лице, обрамленном прядями длинных белых волос рыскали по залу отнюдь не в поисках болтунов, которых здесь было больше, чем звезд на небе.
Он ждал. Кувшин с пивом, и большая деревянная кружка помогали ему коротать время. Впрочем оба резервуара уже давно были сухи. Дракон сидел, тяжело облокотившись на стол всей массой своего богатырского тела. Он, как уже было сказано, был одет во все черное: дорожные сапоги, кожаная замшевая куртка, под которой матово поблескивала вороненая кольчуга, кожаные штаны, запыленный плащ с капюшоном и поблекшим серебренным галуном. На левом бедре на широкой шитой серебром перевязи висел огромный меч — несколько необычный атрибут для дракона.
Дракон сделал едва заметный жест рукой, и к столу с резвостью юного поваренка подскочил лично дядюшка Хуп — веселый маленький толстячок с вечно улыбающейся пухлой физиономией. — К вашим услугам, лорд Далеон. воскликнул достойный трактирщик, вытирая руки о фартук. — Будьте любезны, хозяин, еще пива. — голос у дракона был тихим и хриплым, на форнэ он говорил почти без акцента. — Мой друг задерживается. — Ах ты, Боже ты мой, милорд, да сколько же можно пить-то? — всплеснул руками дядюшка Хуп. Нет, мне, конечно, пива-то не жалко, да только за вас опасаюсь — как бы худо не вышло. — Даже ваше пиво не способно опрокинуть дракона. — сказал Далеон. — Физиология не та — ну, то есть устроены мы по-другому. — Может быть, откушать чего изволите? — спросил почтенный трактирщик. — А то ведь шутка ли — от самого Даль-Драго трое суток без отдыху, без сна, да еще и с лошадьми… Ну? Чем вас попотчевать? — Ох, хозяин, я с удовольствием бы, право, подкрепился, тем более, что ваша кухня не может вызывать ничего, кроме желания попросить добавки, но мой друг может явиться с минуты на минуту. Ах да, к стати, вы упомянули про лошадей…
как они? — Ваша лошадь не сможет продолжать путь сегодня, — категорично заявил дядюшка Хуп. — Даже на счет завтра сомневаюсь — вы так ее загнали, что мой конюх вообще опасался за ее жизнь. Падите, взгляните — она же даже на ногах не стоит. — А остальные две? — спросил Далеон. — Эти-то в порядке бежали налегке. За сегодня еще талей десять сделают. — Маловато, но ничего не поделаешь. — сказал Далеон, и вдруг добавил резко и как-то удивленно: Да где ж его черти-то носят? — Милорд, это, конечно, не мое дело, но все-таки, кого вы ждете? — спросил дядюшка Хуп. — Если это завсегдатай моего заведения, то я, может быть, смогу вам чем-нибудь помочь? — Нет, мой дорогой хозяин, — ответствовал дракон, — этот парень редко здесь бывает. Его вотчина в лесах запада, и до последнего времени он редко вылезал оттуда. — Постойте, постойте, я кажется понимаю, о ком идет речь… — начал было достойный трактирщик, но тут взгляд его упал на окно, выходящее на гостиный двор, и он вдруг воскликнул, указывая пальцем на что-то, происходившее там: — Смотрите, милорд, это не он, случаем?!