Дорожная колыбельная
Золотая дремотная Азия...
Спит хороший народ, спят барышники,
Спят охранники – нечего красть;
В теплом «газике» дремлют гаишники,
Точат зуб на «проезжую часть».
Исключительно, видно, для гласности –
Над райцентром цветок фонаря.
Указатели мер безопасности
Тоже фосфоресцируют зря.
Измотало полночное бдение,
Ядовитую «приму» курю.
Пост ГАИ – тот хоть при исполнении,
Я ж без толку на звезды смотрю.
Рад любой завалящей оказии.
Ни саней, ни телег, ни машин.
Ах, печаль ты – «дремотная Азия»
На дороге: Бердюжье – Ишим...
Инопланетяне
Среди простых забот о хлебе
Нам, может, даже повезло:
Теперь кружит не коршун в небе,
А серебристый НЛО.
То возле речки, на поляне,
То в горсаду, что пуст и тих,
Садятся инопланетяне
В «тарелках» импортных своих.
Они бодры, молодцеваты,
В скафандрах узкие тела.
Наверно, метят в депутаты
От радикального крыла.
Что посулят они: удачи?
Не знаю. Многого не жду.
И Русь, изверясь, пьет и плачет
У сих пришельцев на виду.
Опять – они! – статья в газете.
И все при них, как у людей.
«Как скучно...» – Гоголь бы заметил,
А Ельцин гонит лошадей.
В час дьявола
Слух прошел: под некой крышей,
(Слух на крышу налегал!)
Мол, сидит и нас чекрыжит
Этот, как его... кагал.
Вечерок осенний дивный,
А навстречу мне юлой
Ведьма с кооперативной,
Реактивною метлой.
Развела такие бредни:
Елки-палки, лес густой...
Вырвал я метлу у ведьмы
И взлетел над крышей той.
Тут они! Своим кагалом,
В сытой дьявольской красе:
Конформисты, либералы,
Крайне швондерные все.
Кто-то сумрачный у входа,
Как ночной разбойный свист.
Пригляделся: сам Ягода –
Узурпатор и расист.
Подрулил!
(Метла – не веник!)
Слышу грозное: «Шабаш!
Наш ли этот «Современник?»
Крикнул я в трубу: «Не ваш!»
Присмирели, не воркуют,
Злобно шепчут палачу:
«Шовинисты атакуют!»
«Надоели вы! – кричу, –
Это ж вы, болтая бойко,
Провоцируя войну,
Заболтали перестройку,
Закартавили страну,
Заярлычили, заржали.
Но и мы ответ дадим:
За Отчизну, за Державу,
За Россию постоим!..»
Полетал еще немного
Попугал ночных ворон.
И без пыли, слава Богу,
Сел в родной микрорайон.
И, простив пустые бредни,
Меркантильный интерес,
Благодарность вынес ведьме
За технический прогресс.
Рок
Еще одна пришлась чума
На мой усталый век:
Все рок да рок!
Сойдешь с: ума
В теснинах дискотек,
Где он вселенский правит пир,
Кроссовками суча,
Как новоявленный вампир,
Как СПИД, как саранча.
Из тысяч радиобойниц
Сочит он зло и яд,
И ловко в души вводит шприц
Программы теле – «Взгляд».
Уже не прячась, не таясь,
Иные времена,
Он пародирует, глумясь,
Язык Карамзина.
Перелицовывает ткань
Он пыльного мешка.
И для лобзанья тянет длань
Арбатского божка.
Как будто дьявол преуспел,
Усердствуя во зле...
Как соловей-то уцелел
В черемуховой мгле?
Размышляя у телевизора
...Как они сплелись единоверны,
Как сошлись, творя раздор и блуд,
От Иуды Троцкого до Терца
До иных воспрянувших Иуд.
Что им наши нищие старушки,
Что разор крестьянский на земле?!
Плюрализм! Оплеван даже
Пушкин, мать-Россия предана хуле.
Что им беды Волги и Катуни;
Что священный, песенный Байкал?!
Вон опять токует на трибуне –
О свободах – ультрарадикал.
Вновь, о Русь, куют тебе вериги, –
«На, примерь!» – настойчиво долбят.
«Открестись!» – гудит Иван Великий.
«Не польстись!» – архангелы трубят.