— Ну, всё-всё-всё, — я по-отечески похлопал слугу по спине, и высвободился-таки из его крепких объятий.
— Ф-у-ух, — Тристан-Алим наконец угомонился и облегчённо выдохнул, с настроением неприкрытого счастья и эйфории от встречи. — М-мой господин, — он приступил к выплеску чувств и эмоций слегка заикаясь от перевозбуждения. — А я-то, как услыхал новость-то, ну-у от ваших друзей о прибытии свово господина! Я как услыхал, да так и места себе не найду! Всё смотрю и смотрю, где он думаю, да как скоро покажется? А тут — вот и вечер занялся… Я…
Мне пришлось жестом остановить водопад его слов и кивком указать на двери нашего прогрессивного предприятия.
— А уж как растрогался Витас, — не унялся мой толстячок. — А как Нюня по вашему коню скучает… — он и про своего ослика вспомнил на радостях.
— Кстати, Тристан-Алим? — я решился на более радикальные методы затыкания его словоизвержения. — Господин Витас часом не раскодировался, от радости за успех?
— Э-ээ? — мой верный слуга забежал вперёд меня и развернулся, заглядывая в глаза с неподдельным непониманием заданного вопроса. — Господин, а-а-а… Что такое «раскодировался»? — правомерно поинтересовался толстячок.
Пришлось остановиться прямо на пороге, из-за перекрытого им прохода.
— Это когда чары наговора на трезвость снимаются, — я расшифровал смысл нового слова.
— Не-е-е! — Тристан оживлённо замотал головой, отрицая мою версию. — Ни в коем разе! — он наотмашь резанул рукой пространство перед собой. — Витас справляется с собой, и страх как не нарадуется трезвости жизни! — добавил Алим. — Прошу, господин Феликс, входите и всё сами увидите! — он потянул кованную ручку на себя, открывая тяжёлую дверь.
Я вошёл и…
— Приветствуем господина нашего, Великого Князя, Феликса Игоревича!
— Да продлятся его годы!
— Пусть ему покровительствует Демонесса Алайсига!
— Милости просим!
Посыпался гвалт приветствий вместе с пожеланиями добра и счастья, вкупе с небывалым везением в бизнесе. Ну а я чуть рот не открыл. Благо вовремя взял себя в руки, чтобы вконец не расчувствоваться от такого проявления радости.
Я мысленно захлопнул открывшийся рот и просто-таки залюбовался группой разномастной публики, тружениками и труженицами нашего предприятия. Одна общая деталь откровенно радует. Это то, что все работники одеты хорошо и опрятно. Я бы даже сказал о дороговизне этой рабочей одежды, пошитой качественно и в соответствии с модой.
— Господин Витас! — я протянул руку смущённому хозяину трёхэтажного дома. — Ваши успехи меня поражают!
— Эм-м… — у него не нашлось нужной фразы от переизбытка чувств, и он вдохнул побольше воздуха. — Мы очень радые, господин Феликс, возвращению вашему, — он-таки пожал мою руку. — Проходите, там в трапезной лавки, в нашей Пельменной, — продолжил Витас испытав прилив чувства гордости собой. — Там сейчас никого нет, окромя ваших друзей, господ, появившихся ранее с добрыми вестями о вашем прибытии… Там, значится всё и готово, и накрыто… — слова полились нескончаемой скороговоркой. — А у нас-то тут, дык всё налаженное, и мясорубок много, и сортименту пошива в полном достатке. Да и обувки, вот давеча, много размеров закуплено и новомодная галантерея…
— Погоди-погоди, уважаемый Витас, — я дружелюбно запротестовал. — С отчётами о успехах мы позже разберёмся, давай уже пройдём, в закусочную, — я аккуратно развернул его в нужную сторону, к открытым дверям левого крыла. — Мои господа-товарищи все у тебя в гостях? — поинтересовался я переступая порог новаторского предприятия из сферы городского общепита.
Хозяин, и одновременный компаньон, послушно поддался моему напору, и мы вошли в уютный зал, где за сдвинутыми столиками уже сидит часть моей группы господ и дам.
— Угу, понятно, — подал я реплику с кивком, прекрасно видя, кто из друзей присутствует, тем самым освободив от доклада замешкавшегося Витаса.
Никто не скучает, а лишь предвкушают услышать новости о моём рабочем визите в городскую администрацию. Я смело пришёл именно к этому выводу, рассматривая пытливые взгляды с выражениями ожидания на лицах.
Сэр Рафаэль развернулся на стуле, так как сидел спиной ко входу. А на столе я увидел полный чайный набор из соответствующей посуды, в компании с самоваром-переростком.
— Чаёвничаете, господа и дамы, — утвердительно заявил я, переходя на серьёзный тон разговора. — Ну что ж, оно и к лучшему, для назревшего обсуждения странности в поведении пленницы Маргарет, — мне удалось озадачить господ-товарищей, буквально с первого вводного предложения.