— Так и принимал бы — за себя только! Я не стану служить никакому Дагану, понял? Я свое уже отслужил.
— Хочешь выплачивать штраф в сто мин за убитого стигматика? Или сбежать, чтобы кроме одной погони по своему следу пустили еще одну? — возмутился Дарий.
— Раз уж так, я лучше буду штраф выплачивать!
— Где ты возьмешь сто мин за три месяца Эмеша?..
— Да плевать где, не твоя забота! — взбесился Эш. — А вообще все, что вам нужно было сделать — это просто не лезть ни во что! Так трудно было постоять в сторонке?
— Он не смог стоять в сторонке, когда меня ударили, — каким-то хмельным голосом вновь протянула Шеда. — Духи не просто так выбирают себе одержимых, они усиливают скрытые и даже тайные желания…
Дарий забористо выругался.
— Да, мы вляпались! — крикнул он Эшу. — Но в итоге-то все хорошо вышло!..
— В каком месте хорошо?! Кроме того, он теперь еще знает, что мы — беглые!
— Да, но он думает, что мы беглецы с переднего края!
— Какая в жопу разница?!
— Эш, ты ведешь себя, как ребенок!..
— Мммм, нет, он уже не ребенок… — промурлыкала Шеда, запустив свою руку Эшу по внутренней стороне бедра.
Эш подавился словами, которые собирался выплюнуть в лицо Дару. Он вырвался от похотливой ладони и обернулся на девушку.
— Ты что творишь?..
Шеда с пьяной улыбкой поднялась с постели и, выразительно покачивая бедрами, двинулась к парню. Ее стигмы слабо мерцали.
— Говорю же, духи собирают свою дань не только мясом… Не только смертью…
Плавным движением руки она распустила застежки на своей безрукавке.
— … Но и более приятными вещами… А вы оба такие возбуждающие, когда ссоритесь…
Эш попятился, уставившись на ее пышную, маняще покачивающуюся грудь.
Дарий остолбенел.
Девушка игриво прильнула к мужчине всем телом, положив руку ему на поясной ремень, а второй рукой она поманила Эша.
— Ну же, мальчики, — проговорила Шеда, улыбаясь. — Просто маленькая дань созвездию сатира. Нам всем понравится, я обещаю…
Глава 17
Девушка манила Эша, обнажая в улыбке белые влажные зубки.
Ему мгновенно стало жарко.
Облизнув кончиком розового языка раскрасневшиеся мягкие губы, Шеда двинулась к юноше. От нее исходил терпкий запах желания. Нетерпеливой рукой девушка словно намазывала его на свое тело, спускаясь трепетными пальцами от дорожки промеж грудей к тому месту, где пряжка поясного ремня врезалась в нежную смуглую кожу.
Он сделал еще один шаг назад — и уперся в стену.
Бежать!
Спотыкаясь, Эш бросился к двери. Вылетев из комнаты, как ошпаренный, он сбежал по лестнице вниз и выскочил на улицу.
Бодрящая прохлада ночи дыхнула ему в разгоряченное, залитое пунцовым румянцем лицо.
— Да ну нахрен, — выпалил он, обращаясь к двери у себя за спиной.
Сгорбившись, Эш сунул руки в карманы и отправился прочь, подальше от дома.
— … Дань сатиру… — бурчал он себе под нос. — Придумала тоже… Очуметь можно…
Ветер растащил облака, и теперь в черном небе сияли россыпи звезд.
Город казался мирно спящим, будто и не было только что побоища на базарной площади. Молчаливые дома смотрели на пустынные улицы черными сонными окнами.
Где-то вдалеке подвывала собака.
На ветру влажная одежда мгновенно остыла, и теперь от нее становилось только холодней. Но не смотря на это в груди у Эша до сих пор все горело и жглось.
Серая кошка, сидевшая столбиком у дороги, мяукнула, глядя на проходящего мимо человека с таким презрением, точно подслушивала у Верры за дверью. И знала, как постыдно он шарахнулся от полуголой женщины и сбежал.
— Ну? Чего уставилась? — недружелюбно спросил Эш у кошки, остановившись.
Та мигнула зелеными глазами, размышляя, потом вдруг подхватилась и, выгнув спину, с угрожающим завыванием бросилась Эшу под ноги и тут же стремглав умчалась прочь.
— Вот дура, — выругался Эш, адресуя свою фразу то ли хвостатой твари, то ли не только ей одной.
В мертвенной тиши раздались лязгающие звуки подков — где-то неподалеку проезжали караульные.
Парень вздохнул. Встречаться со стражниками ему совсем не хотелось, возвращаться в дом — тоже. Задрав голову, Эш окинул взглядом крыши и тут же заприметил славную башенку с маленькой аркой, в которую, по всей видимости, когда-то вставлялся щиток с родовым гербом или часы. И эта арка с густой черной тенью будто была создана для того, чтобы кто-нибудь там скоротал эту ночь.