Зал молчал. То тут, то там послышались жидкие аплодисменты; но даже они звучали скорее издевательски, чем искренне. Симиру не стал себя утруждать: аплодировать какому-то низкородному, да ещё и выскочившему в почётные вне очереди, в обмен на кресло марионеточного главы государства?
Агдавлетов, сконфузившись, отступил от трибуны. Фаумиири кивнул ему.
- В знак нашей благодарности, - произнёс он, вернувшись к трибуне, - и в знак заслуг правительства государства Кафа в этот сложный переходный период, омрачённый войной, я хотел бы вручить господину Эльдару Агдавлетову медаль «За воссоединение с Кафой». - он сделал жест рукой, и одна из гвардейцев у стены шагнула вперед, неся в руках шкатулку. Что-то блестнуло серебром изнутри.
Агдавлетов стоял, подняв голову, пока Глава Вавилонии прикреплял медаль на груди его кителя, и поклонился. Фаумиири слегка наклонил голову в ответ, и они снова пожали руки. Против ожидания Симиру, глава Кафы не остался стоять; он прошёл в первый ряд, на свободное место где-то с краю, и исчез из виду.
- Я бы также хотел, - продолжил Фаумиири, - особо отметить заслуги тех, кто сейчас прилагает все усилия для того, чтобы избавить Кафу от остатков марцианского наследия и помочь народу Кафы достойно войти в ряды нашего Содружества. - он обвёл зал взглядом. - К трибуне приглашается госпожа генерал-губернатор Кафы, Марью Лааксоне!
На этот раз аплодисменты прозвучали практически сразу. Симиру обернулся, вытянув шею, чтобы увидеть, как Лааксоне поднимается с сидения и идёт к трибуне. На её лице была самодовольная улыбка; не осталось ни следа беспокойства, удивившего Симиру. Это была стремительная перемена.
Даже чересчур.
Лааксоне вышла к трибуне. Фаумиири пожал ей руку и что-то сказал; на этот раз Симиру не расслышал, что именно. Приблизилась та же гвардеец с медалью, и Лааксоне вытянулась «смирно». Фаумиири принял медаль у гвардейца, продемонстрировав её — серебряный кругляш с голубой, белой и золотой лентами на колодке — и прикрепил на груди Лааксоне, под орденской планкой.
Зал зааплодировал. Лааксоне отсалютовала; Фаумиири сказал ей ещё что-то, они пожали руки, и под звуки аплодисментов генерал-губернатор вернулась на своё место.
Аплодисменты затихли. Фаумиири кивнул.
- И я хотел бы, - сказал он в наступившей тишине, - особо отметить заслуги тех, благодаря которым воссоединение Кафы с нашим Содружеством стало вообще возможным. Тех, кто пришёл свободолюбивому народу Кафы на помощь. Тем, кто первыми протянул им руку помощи. Тем, кто открыл для Кафы новый Путь — и тем, кто защитил её от хаоса и бессильной злобы марцианской реакции.
- К трибуне приглашается вице-адмирал Симиру Анмокаани.
***
Симиру поднялся с места.
Ноги едва держали его. Аплодисменты, зашумевшие вокруг, доходили будто издали, через толстое стекло. Рука Айню коснулась его ладони, на мгновение сжав её.
Симиру вдохнул.
Он шагнул вперед. Вышел на середину зала, провожаемый взглядами нескольких сотен человек — министров, губернаторов, адмиралов и государственных советников. Вышел вперед, под прицелы камер, передававших церемонию для всей Вавилонии — для всех истинных вавилонян, почётных вавилонян и рядовых подданных, смотревших сейчас её.
На него смотрели миллиарды.
Он подошёл к трибуне. Вытянулся «смирно», загоняя волнение глубже внутрь себя. И посмотрел в светло-голубые глаза Айму Фаумиири.
Глава Вавилонии пожал ему руку. Его ладонь показалась обманчиво мягкой, но рукопожатие было твёрдым — будто обтянутая бархатом перчатка бронекостюма.
Приблизилась гвардеец со шкатулкой. Фаумиири повернулся к ней, вытащив ослепительно блестнувшую медаль; глаза Симиру обратились к ней — рельефу планеты, очертания которой врезались в его память за последние два месяца, выполненному в серебре. Тонким золотом горели цифры «1014» внизу медали.
Фаумиири подался вперед. Его пальцы коснулись кителя Симиру и потянули, прикрепляя к его груди медаль. Её тяжесть вдруг непривычно потянула ткань вниз. Глава Вавилонии отступил на шаг, будто любуясь, и Симиру поднял руку к виску в салюте.
- Это большая честь, - выдавил он тихим голосом, - Ваше превосходительство…