С проспекта Лансиари машина свернула на улицу Скарамуччи, вглубь Нового Города, а оттуда — на проспект Репубблика, полосу света между белых стен. Айша удивленно глянула на Темирова; карабинер не повёл и бровью. Она рассчитывала, что он повезёт её дальше, на проспект Венево, где высились алые стены Министерства обороны; но вместо этого Темиров въехал на мост Понте Репубблика, пересекая ещё один из рукавов дельты, и проехал дальше по проспекту — до самого его конца на Пьяцца делла Репубблика. Флагшток с красно-зелёным флагом развевался высоко над крышами Нового и Старого Городов, и Темиров, обогнув его по периметру площади, повернул на широкий променад улицы Национале.
На Пьяццале Серениссима.
Площадь была вновь открыта для проезда, отстранённо подумала Айша, пока машина, сбавив скорость, проезжала через неё — мимо колонны Монумента Республики, мимо цветов, усеивавших её подножие, мимо чёрного монолита стены памяти в начале улицы Спадария.
Она не была на Пьяццале. Когда протесты только начались, она не обратила на них внимания: в Сан-Марко всё время кто-то протестовал. Когда Берлиньери попытался разогнать их, она понаблюдала за происходящим издали, но не предавала им особого значения. Военные были вне политики — даже изнывавшие от безделия военные на Кафе.
А потом на Пьяццале Серениссима пролилась кровь.
Позже, вернувшись на Марцию, Айша узнала от знакомой из берсальеров, что вся их бригада последний месяц перед падением Берлиньери сидела в предбоевой готовности — ждала, что их отправят в столицу, подавлять восстание. Этого не случилось. О том, что в самый разгар побоища на Пьяццале дредноуты Флота метрополии вышли на низкую орбиту, она узнала ещё позже: ей рассказала об этом Фелиция. Можно было сколько угодно думать, что военные были вне политики… но это было ложью.
Тогда, на Кафе, не в силах оторвать глаз от новостной трансляции, она поняла это впервые.
Машина свернула с Пьяццале Мемориале на улицу Кьяроччини, миновав баррикады, и проехала дальше, прежде чем свернуть вбок, на улицу Саллустиано, под своды раскинувшихся над мостовой крон деревьев. Листья ненадолго скрыли их от дождя, пока Темиров не повернул — на бульвар Феличчи, к зданию Национального банка, а затем — не свернул ещё раз на улицу Сиена.
К Администрации Президента.
***
Проезд по улице Сиена перегораживала высокая металлическая стена, над которой едва заметно дрожал воздух; Айша почувствовала едва ощутимый гул работающего генератора щита. За стеной, из-за раскинувшихся зелёных крон деревьев, выглядывал массивный белый фасад Администрации, высокими колоннами упиравшийся в землю.
Темиров остановил машину напротив стены; навстречу им уже шло двое человек в серых бронекостюмах, с оружием наготове. Краем глаза Айша заметила движение наверху стены, в шедшей по периметру амбразуре.
Они были на мушке.
- Сержант Темиров, Корпус карабинеров. Это капитан-лейтенант Хосино. Мы по приказу.
Солдат, к которому обращался Темиров, не ответил. Вместо этого Айша ощутила лёгкое касание — к своей голове, своему сознанию; ощущение продлилось буквально секунду и исчезло, будто его и не было.
- Проезжайте. - разрешил солдат в сером и отступил от машины. Секция стены перед ними вздрогнула и отошла в сторону, расходясь надвое.
Темиров тронул машину, направляя её в открывшийся проём. Солдаты — бойцы Службы госохраны, подумала Айша — проводили их взглядами, пока они проезжали мимо. С противоположной стороны стена стояла, откинув опорную плиту, на тусклом зеркальном покрытии улицы; за ней шёл ещё один рубеж охраны. А затем улица внезапно расширилась, стены вокруг расступились, и Администрация Президента предстала перед ними.
Отсюда Администрация выглядела ещё внушительнее. Высокие колонны упирались в гранитное основание из крупных, неровных камней; их венчала широкая скошенная крыша. Окна, смотревшие на улицу, казались бойницами; само здание больше напоминало крепость даже в самые мирные времена. Два крыла Администрации огибали крошечную площадь посередине улицы, окружая её с двух сторон. Первая Республика выстроила это здание для своего Генерального штаба; адмирал Монтекьяри, провозгласив Консулат, сделала его средоточием своей исполнительной власти. Второй Республике оно перешло по наследству.
Теперь его военные корни ощущались особенно сильно.
Вдоль фасада Администрации висели красно-зелёные флаги. Самый большой из них закрывал собой колонны над главным входом, смотря прямо на середину площади: кроваво-алая полоса сверху; тёмно-зелёная — снизу; белый крест посредине, разделявший полотно надвое; и золотая львиная голова, обрамлённая крыльями, распахнувшая пасть в беззвучном рыке, в левом верхнем углу знамени. Крошечные алые вымпелы развевались на ветру; на флагштоках у массивных дверей входа, привязанные к верхушкам штандартов на стенах, к угловым шпилям ограды на крыше. У гранитных ступеней высились два флагштока; на одном из них реял президентский штандарт — алый с зелёной полосой внизу и крылатым львом посередине. Другой флагшток венчало более невзрачное полотно.