- Как умерла командир вавилонян? - сухо спросила Фон. Виэр ошалело уставилась на неё; лицо Фон будто окаменело. - Я хочу знать. Ты сказала, что все они мертвы.
- Да, я… да. - пробормотала Виэр. Могла ли Фон знать о деталях своего спасения?
Ответа не было. Но она имела право знать .
- Она застрелилась. - сказала Виэр. На лице Фон не дрогнул ни один мускул. - Снесла себе полголовы из гравипистолета. Мы хотели взять её живой, Фон. Но не успели.
- Вот как. - проговорила Фон. Её взгляд дрогнул, дёрнувшись куда-то в сторону; губы сжались в тонкую линию.
- Она отрезала мне груди. - произнесла Фон. Виэр застыла, ошеломленная, застигнутая врасплох, глядя на неё. - Скальпелем. Очень медленно, Виэр, целую вечность. Приговаривая, как они уже ни на что не годились. Каждую секунду я была в сознании, Виэр. Каждую. Я умоляла их убить меня, прекратить всё это, как умоляла каждый раз, когда им в голову приходила новая пытка, я сорвала себе горло криком, чуть не обезумела от боли; а она всё продолжала резать, и этому не было конца.
Её голос задрожал и сломался на последнем слове. Виэр молчала, не в силах даже что-нибудь сказать, ошеломленно глядя на неё. Она знала, что делали с Фон: она видела записи, собственноручно сделанные вавилонянами. Но она и не знала, что целая полковник МГБ пытала Фон лично.
- Я… - пробормотала она, - Фон, я…
- Я только что видела всё это во сне. - продолжила Фон тихим голосом. - Всё. Чтобы проснуться и понять, что это не сон. Что всё это было со мной. Что мне действительно отрезали груди скальпелем и заставили смотреть на это. Что было всё то, что они делали со мной… я могла бы пересказывать тебе часами, Виэр.
- Фон… - прошептала Виэр.
- Знаешь, что было потом? - спросила Фон. - Потом Миениине приказала прибить меня к той стене. Сказала, что я ей наскучила. Я была игрушкой , Виэр. С которой вдоволь наигрались и выбросили, оставив подыхать. Как отрывают крылья насекомым. О, разумеется, они ещё навещали меня — каждый день; а я не могла даже потерять сознания. Даже на секунду. Даже подыхать я должна была столько, сколько им захочется.
Она сглотнула. Слёзы снова блестнули в уголках её глаз; Фон дёрнула головой, пытаясь их смахнуть. Ей не удалось.
- Ты говоришь, что они мертвы. - проговорила она. - Но я вижу их , Виэр. Каждый раз, когда закрываю глаза. Каждый раз, когда смотрю на себя. Даже сейчас они играют мной, Виэр. Как хотят.
- Они мертвы. - твёрдо сказала Виэр. - Я сама видела все их тела. И этой… Миениине, и тех, кто тебя сторожил, и того, который был у тебя… в последний раз. И даже ничего толком не смог там сделать, судя по камерам. Они мертвы, Фон. А ты жива.
- Жива ли? - проговорила Фон, глядя в сторону. - Может быть. А может, Фонделина Крочесни умела там, распятая на стене камеры. Может, уже тогда от неё ничего не осталось.
- А кто тогда ты? - спросила Виэр. - Не городи ерунды. Ты жива. Ты не эхо, не отражение, не слепок сознания. Ты — настоящая.
- Ты никогда не знала настоящую Фонделину Крочесни. - сухо сказала Фон. - До того, как она попала в руки вавилонян, а вавилоняне — игрались с ней, как хотели. И играют до сих пор. Откуда тебе знать, какая я?
- Ты живая. - упрямо ответила Виэр. - Ты чувствуешь. Я держу тебя в руках, Фон. Уж я-то как-нибудь отличу живого человека от мертвеца.
- Даже от живого мертвеца? - спросила Фон, искоса глянув на неё. Виэр упрямо кивнула.
- Да. - сказала она. - Особенно.
Фон ничего не ответила.
Негромкий звук раздался у Виэр в ухе. От неожиданности она вздрогнула — и глянула на имя контакта, вспыхнувшее перед её глазами.
- Извини. - пробормотала она Фон, прежде чем принять звонок: - Шелдон? Откуда, машины побери, тебя принесло?
- Я на подлёте к твоему дому, Виэр. - сообщил Шелдон в ухе. - Со мной полковник Гуменюк. Нам надо поговорить, Виэр. Лично.
- Сейчас? - Виэр глянула в окно; по ту сторону огнями окон горел соседний дом, а за ним, поверх тёмных крон деревьев и блестящей линии железной дороги, созвездиями пылали другие дома — Менув, Беляны, и даже, где-то вдалеке, Винограды и Коширцы. - Вы с ума сошли, или что? Вы половину района переполошите!
- Не переполошим. - ответил Шелдон. - Мы сядем на крыше.