перевод Ю.Мориц
НЕВЕРНАЯ ЖЕНА
...И в полночь на край долины увел я жену чужую, а думал - она невинна.
То было ночью Сант-Яго и, словно сговору рады, в округе огни погасли и замерцали цикады. Я сонных грудей коснулся, последний проулок минув, и жарко они раскрылись кистями ночных жасминов. А юбки, шурша крахмалом, в ушах у меня дрожали, как шелковая завеса, раскромсанная ножами. Врастая в безлунный сумрак, ворчали деревья глухо, и дальним собачьим лаем за нами гналась округа.
За голубой ежевикой у тростникового плеса я в белый песок впечатал ее смоляные косы. Я сдернул шелковый галстук. Она наряд разбросала. Я снял ремень с кобурою, она - четыре корсажа. Ее жасминная кожа светилась жемчугом теплым, нежнее лунного света, когда скользит он по стеклам. А бедра ее метались, как пойманные форели, то лунным холодом стыли, то белым огнем горели. И лучшей в мире дорогой до первой утренней птицы меня этой ночью мчала атласная кобылица...
Тому, кто слывет мужчиной, нескромничать не пристало. И я повторять не стану слова, что она шептала. В печинках и поцелуях она ушла на рассвете. Кинжалы трефовых лилий вдогонку рубили ветер. Я вел себя так, как должно, цыган до смертного часа. Я дал ей ларец на память и больше не стал встречаться, запомнив обман той ночи в туманах речной долины, она ведь была замужней, а мне клялась, что невинна.
перевод А.Гелескула
НОЧЬ
Свеча и светляк, фонарь и светильник.
Созвездье саэты.
Золотые оконца кресты над крестами задрожат, встрепенутся в лучах рассвета.
Свеча и светляк, фонарь и светильник.
перевод М.Кудинова
ОН УМЕР НА РАССВЕТЕ
У ночи четыре луны, а дерево - только одно, и тень у него одна, и птица в листве ночной.
Следы поцелуев твоих ищу на теле. А речка целует ветер, касаясь его еле-еле.
В ладони несу твое Нет, которое ты дала мне, как восковой лимон с тяжестью камня.
У ночи четыре луны, а дерево - только одно. Как бабочка, сердце иглой к памяти пригвождено.
перевод М.Самаева
ПЕЙЗАЖ
Вечер оделся в холод, Чтобы с пути не сбиться. Дети с лучами света К окнам пришли проститься, Смотрят, как желтая ветка Становится спящей птицей. А день уже лег и стихнул, Но что-то ему не спится. Вишневый румянец вспыхнул На черепице.
ПЕЙЗАЖ
Масличная равнина Распахивает веер. Запахивает веер. Над порослью масличной Склонилось небо низко, И льются темным ливнем Холодные светила. Не берегу канала Дрожат тростник и сумрак, А третий - серый ветер. Полным-полны маслины Тоскливых птичьих криков. О, бедных пленниц стая! Играет тьма ночная Их длинными хвостами.
перевод М.Цветаевой
ПЕРЕКРЕСТОК
Восточный ветер. Фонарь и дождь. И прямо в сердце нож. Улица дрожь натянутого провода, дрожь огромного свода. Со всех сторон, куда ни пойдешь, прямо в сердце нож.
перевод В.Парнаха
* * *
Песня любая заводь любви.
Звезда голубая заводь времен, завязь эпох.
А заводь крика чуть слышный вздох.
перевод Я.Серпина
ПЕЩЕРА
Из пещеры - вздох за вхдохом, Сотни вздохов, сонмы вздохов, Фиолетовых на красном.
Глот цыгана воскрешает Страны, канувшие в вечность, Башни, врезанные в небо,
Чужеземцев, полных тайны...
В прерывающемся стоне Голоса, и под высокой Бровью - черное на красном.
Известковую пещеру Дрожь берет. Дрожит пещера Золотом. Лежит пещера В блеске - белая на красном Павою...
Струит пещера Слезы - белое на красном...
перевод М.Цветаевой
ПОРТИК
В серебряные барабаны бьют струи фонтана.
Ткут полотна ветра листья и лозы, подкрашивают ароматом дикие розы.
И с ними в ладу паук обращает луну в звезду.
* * *
Потупив взор, но воспаряя мыслью, я брел и брел... И по тропе времен металась жизнь моя, желавшая желаний. Пылила серая дорога, но однажды увидел я цветущий луг и розу, наполненную жизнью, и мерцанием, и болью.
Ты, розовая женщина, - как роза: ведь и ее девичье тело обвенчали с твоим тончайшим запахом разлуки, с тоской неизречимой по печали.
ПРЕЛЮДИЯ
И тополя уходят, но след их озерный светел.
И тополя уходят, но нам оставляют ветер.
И ветер умолкнет ночью, обряженный черным крепом.
Но ветер оставит эхо, плывущее вниз по рекам.
А мир светляков нахлынет и прошлое в нем потонет.
И крохотное сердечко раскроется на ладони.
перевод А.Гелескула
ПРЕСЬОСА И ВЕТЕР
Пергаментною луною Пресьоса звенит беспечно, среди хрусталя и лавра бродя по тропинке млечной. И, бубен ее заслыша, бежит тишина в обрывы, где море в недрах колышет полуночь, полную рыбы. Чернея на горных пиках, солдаты стоят в молчанье на страже у белых башен, в которых спят англичане. .А волны, цыгане моря, играя в зеленом мраке, склоняют к узорным гротам сосновые ветви влаги...
Пергаментною луною Пресьоса звенит беспечно. И оборотнем полночным к ней ветер спешит навстречу. Встает Святым Христофором нагой великан небесный маня колдовской волынкой, зовет голосами бездны: - О, дай мне скорей, цыганка, откинуть подол твой белый! Раскрой в моих древних пальцах лазурную розу тела!
Пресьоса роняет бубен и в страхе летит как птица. За нею косматый ветер с мечом раскаленным мчится.
Застыло дыханье моря, забились бледные ветви, запели флейты ущелий и гонг снегов им ответил. Пресьоса, беги, Пресьоса! Все ближе зеленый ветер! Пресьоса, беги, Пресьоса! Он ловит тебя за плечи! Сатир из звезд и туманов в огнях сверкающей речи...
Пресьоса, полная страха, бежит по крутым откосам к высокой, как сосны, башне, где дремлет английский консул. Навстречу трубят тревогу и вот уже вдоль ограды, к виску заломив береты, на крики бегут солдаты. Дает молока ей консул, несет ей воды в бокале, подносит ей рюмку водки Пресьоса не пьет ни капли. Она и словечка молвить не может от слез и дрожи. А ветер верхом на кровле, хрипя, черепицу гложет.