– Я получил приказ, – сказал он, – согласно которому должен осмотреть место этого преступления.
– Я тоже получил приказ. И согласно этому приказу, я никого не должен сюда пускать, пока не услышу чего-то другого от моего сержанта. А теперь возвращайтесь на ту сторону ленты… сэр.
– Офицер, – произнес Пендергаст безгранично терпеливым тоном, – вы видели мое удостоверение. Вы сами признали, что ФБР оказывает помощь в расследовании. Я буду вам очень обязан, если вы отойдете в сторону и позволите мне исследовать место преступления.
– Исследовать? – Коп рассмеялся. – Вы, видать, вообразили себя каким-то Шерлоком Холмсом.
– Офицер Кляйнвессель, я не давал вам оснований оскорблять меня.
– Я просто констатирую факт. А факт заключается вот в чем: вашим дедукциям придется подождать до завтрашнего утра, если вы не предъявите мне письменной санкции.
Пендергаст взвесил его слова. Он, конечно, получил приказ от Пикетта, но приказ вместе с завтрашним билетом на самолет остался лежать на столе в офисе, куда он не заходил несколько дней. Пендергаст надавил грудью на удерживающую его руку.
– Вы упомянули Шерлока Холмса, – сказал он медоточивым голосом. – Сам я никогда не относился к нему с симпатией – он всегда казался мне неоправданно мелодраматичным. Но прекрасно: если вы хотите Шерлока Холмса, то Холмса вы и получите. – Он замолчал на секунду. – Офицер Кляйнвессель, я не вижу ничего такого, что помешало бы нам стать друзьями. А вы?
В ответ Кляйнвессель слегка подтолкнул Пендергаста к ленте.
– И, как ваш друг, я чувствую себя обязанным предупредить вас, что вы ставите под угрозу вашу карьеру, ваш брак и, возможно, вашу жизнь.
– Не знаю, что за фигню вы тут несете. Но вот что я вам скажу. Отойдите от места преступления, или окажетесь в наручниках.
– Боюсь, что это никакая не фигня. Поскольку ваша отставка приближается, а вы, несомненно, хотите сохранить нищенскую пенсию, которая вас ожидает, то вам стоит подумать, как лучше скрывать свою привычку к пьянству. Хотя, возможно, это все напрасно, так как ром «Кубинская гончая», который вы предпочитаете, не только крепкий, но еще и содержит в большом количестве вредные альдегиды и эфиры. Если вы немедленно не покончите с этой привычкой, то вполне вероятно, что цирроз печени сделает вашу жизнь на пенсии весьма короткой.
Он помолчал. Кляйнвессель открыл рот:
– Какого черта?..
– Ваша жена, должно быть, терпеливая женщина, если столько лет выносит ваше пьянство. Но если она узнает, что у вас к тому же есть любовница – довольно низкопробная любовница в Опа-Локе, – то это станет последней каплей. Как видите, офицер Кляйнвессель, я забочусь о вас. Меня тревожит ваше будущее, ведь вашей работе, вашему браку и жизни угрожает опасность, пока еще скрытая опасность. Но конечно, никогда нельзя исключать возможность, что ваши шалости могут всплыть.
С этими словами Пендергаст убрал свой бумажник в карман пиджака, одновременно делая вид, что достает сотовый телефон.
Вся краска сошла с лица полицейского. Смертельно бледный, он огляделся, словно призывая невидимую помощь:
– Откуда вы… – У него перехватило дыхание. – Откуда вы… – задыхаясь, выговорил он, вновь побагровев.
– Вы спрашиваете меня, сэр, каким образом я пришел к моим, как вы их называете, «дедукциям»?
Пендергаст подождал, но полицейский Кляйнвессель так и не сумел сформулировать вопрос.
– Ну хорошо: по кольцу на мизинце вашей правой руки я вижу, что вы окончили академию девятнадцать лет назад – дата выгравирована, она у всех на виду, – а это значит, что ваши двадцать лет службы почти закончились. Но за все это время вы не заработали ни знаков различия, ни нашивок, то есть остались в самом низком звании. Сам факт, что вас поставили на охрану закрытого места преступления, говорит о многом. Отсюда и минимальная пенсия. И если уж речь зашла о кольцах, то я не вижу на вас обручального кольца. Однако светлая полоска на вашем безымянном пальце все же говорит о его наличии, а мозоль на костяшке свидетельствует, что вы довольно часто то снимаете его, то надеваете. Что же касается вашей любовницы, мне хватило одного взгляда на вашу одежду. Когда к северо-западу отсюда в начале двадцатого века был заложен район Опа-Лока, его основатели, как известно, использовали мавританский стиль архитектуры. Частью этого стиля стало экзотическое травянистое растение со Среднего Востока, известное как Erodium glandiatum, которым засеяли общественные места. Семена разных видов этого Erodium имеют весьма характерный вид: они длинные и тонкие, один кончик напоминает штопор, а другой – с перышками, как жабры омара. Так получилось, что Опа-Лока является единственным и уникальным ареалом обитания этого растения в Соединенных Штатах, что вкупе со странного вида семенем и напомнило мне об этом факте. На вас в данный момент не менее двух семян этого вида: одно с задней стороны правого колена, а другое торчит из-за обшлага брюк. Первое семя свежее, второе довольно засохшее, а значит, вы в своей форме не менее двух раз за последние дни, а возможно, и больше посещали Опа-Локу. К сожалению, Опа-Лока в последнее время не процветала. Если бы этого было недостаточно, чтобы установить социальную принадлежность вашей пассии, то последние сомнения рассеял слабый запах дешевого одеколона – «Ночь желания», если не ошибаюсь.