Однако образ Егория Храброго как воителя за утверждение христианской веры, несмотря на его исключительную популярность в народной среде, выглядит все же одиноким среди персонажей духовных стихов. Тот же Егорий обрел и более свойственную героям христианской литературы ипостась.
Раннее христианство привлекало к себе сторонников не оружием, а положительным примером твердости в своей вере, страданиями за нее, силой божественного слова. В условиях гонений на христиан создавались легенды о мучениках за веру и одним из мучеников стал Егорий Храбрый. Первым в ряду таких мучеников был сам Христос.
Правда, страдания Христа на кресте, по евангельским описаниям и по изображению в духовных стихах, не выходят за рамки реального. Истязания последователей Христа настолько невероятны, что все мыслимые и немыслимые возможности человека остаются далеко позади. Егория пилят «пилами булатными», рубят топорами, жгут в печи, бросают в котел с кипящей смолой и т. д. Пытки не ведут к желаемому результату. Похоже, что Егорий вообще не испытывает страданий (Егорью ничего не вредило). По-видимому, так и быть должно: каждая пытка только укрепляет Егория в его вере. Духовное начало, обретаемое безграничной убежденностью в своей вере, делает человека неуязвимым. Превосходство духовного над телесным, доходящее до признания абсолютной незначимости последнего, — одна из основных идей, «материализуемых» в христианских легендах и сказаниях.
Через сходные испытания проходят Кирик и его мать. Можно предположить, что Егорий, будучи взрослым, сознательно определил свою позицию. В случае с Кириком иное — он святой младенец. А это значит, что обусловленная святостью неуязвимость младенца логически непостижима, как, впрочем, многое в христианской литературе и духовных стихах.
И Егорий, и Кирик с Улитой — невольные страдальцы. Они попадают в среду, которая нетерпима к иной вере. В своих устремлениях христианство предполагало внутренние побуждения к принятию его учения и реализации его идеалов, а последние требовали отказа от всех земных благ и радостей. Мирская суета неминуемо ведет к вольным или невольным грехам, то есть к нарушению божественных установлений. Чтобы избежать соблазнов, обрести независимую от телесного духовность, надо стать свободным от земных забот. Это можно сделать, удалившись от людей, изнурив свое тело постом и голодом или заняв самое низкое в социальной иерархии место нищего. Примеры того и другого решения даны самим Христом — он и в пустыню удалялся, и питался подаянием пустынником был и высоко чтимый церковью современник Христа Иоанн Предтеча (Иван Креститель). Из героев, подвергших себя телесному изнурению и нравственным испытаниям, по духовным стихам наиболее известны царевич Иоасаф и Алексей Божий человек.
Святые, возведенные в этот ранг после их смерти, особенно чтимые христианами и наделенные ими же силой, в ряде сюжетов равной возможностям Всевышнего (Богоматерь, Егорий Храбрый, Николай Чудотворец, Димитрий Солунский), продолжали свое деятельное участие в земных делах, помогая в трудную пору людям, верящим в их заступничество и им молящимся. В ранних эпических стихах при любой степени участия чудотворцев в земных делах непосредственные контакты их с обычными людьми не осуществляются, они реализуются через иконописные изображения или через видения, сны (к Алексею Божью человеку или к пономарю в церкви Богородица обращается с иконы, Николай Чудотворец показывается Василию лишь в мгновенном видении, а в стихе «Христофор и Никола» он вообще действует невидимо)
В страданиях мучеников и аскетизме подвижников — образцы крайнего пренебрежения к телесному во имя приближения к абсолютной, божественной духовности. Однако она так же недостижима для мучеников, подвижников, святых (но крайней мере, на земле), как деяния последних — для простых смертных. Да это для них и не обязательно. Духовные стихи (как и христианская литература в целом), предполагая и обычное течение жизни, требуют от человека соблюдения, на первый взгляд, очень немногого: не лги, не воруй, не прелюбодействуй, не пьянствуй, не сквернословь, почитай своих родителей, соблюдай посты (Телесам вашим на здравие), помогай убогим и нищим, навещай в темницах заточенных, блюди обычаи, особенно по отношению к умершим, и т. д. Комплексу этих простейших заповедей придается статус божественного предписания. Неслучайно Свиток Иерусалимский, «бытовой» дубликат Голубиной Книги, содержащий эти заповеди, послан с неба самим Христом. Их настойчиво повторяет ряд других назидательных стихов.