* * *
Я, наверно, родился поздноИли рано.Мне — не понять.Эти слишком домашние звездыНе тревожат меня, не манят.Не разбить им и не нарушитьНадоевшей своей синевой,Устоявшийся на равнодушии,Утомительный мой покой.Отмахнусь.На простор. На улицу.Что же делать —Гостить так гостить.Надо быть молодцом,Не сутулиться,Не печалиться, не грустить.Шутки, что ли? Ну что же, вроде них.Только кто мне расскажет про то,Как мне быть без друзей и родиныПеред этою пустотой?Губы дрогнут. Но, крепко сжавши их,Я нагнуся, шагну, засвищу.От тоски, от обиды, от ржавчиныЧуть-чуть голову опущу.И пойду, чтоб вдыхать этот воздух,Чтоб метаться и тосковать.Я, наверно, родился поздноИли рано. Мне не понять.
1935
* * *
У земли весенняя обнова,только мне идти по ноябрю.Кто меня полюбит горевого,я тому туманы подарю.Я тому отдам чужие страныи в морях далеких корабли,я тому скажу, шальной и странный,то, что никому не говорил.Я тому отдам мои тревоги,легкие неясные мечты,дальние зовущие дороги,грустные апрельские цветы…
1935
* * *
Быть может, мы с тобой грубы.Быть может, это детский пыл…Я понимал — нельзя забыть,И, видишь, все-таки забыл.Но слов презрительных чуть-чуть,Но зло закушенной губы,Как ни твердил себе — «забудь!»,Как видишь, я не смог забыть.
22 октября 1935
* * *
И немножко жутко,И немножко странно,Что казалось шуткой,Оказалось раной.Что казалось раной,Оказалось шуткой…И немножко странно,И немножко жутко.
1935
ЧУБАРИКИ-ЧУБЧИКИ
Подымем по чарочке,Улыбнемся весело(«Весело ли, милый мой,Взаправду ли весел?»).Не надо, не спрашивай,Монах ли,Повеса ли,В кровати умруИли меня повесят.Чубарики-чубчики,Дальняя дорога,Песенка по лесенкеДо порога.За порогом звонкаяПолночь-темь.Улыбнешься тонко —«Полноте!».Ветер ходит долами,Наливай!Что же мне, веселому,Горевать…Только полночь в инее,Окно раскрой…Только листья падают, кружа.Если я умру этой синей порой,Ты меняпойдешь провожать?
10 ноября 1935
* * *
Капитан непостроенных бригов,атаман несозданных вольниц,это я говорю — довольно!Без истерик. Подпишем приговор.Ваша сила! О чем тут спорить.Без истерик! Без ставок на удаль.Я не Ксеркс, я не выпорю мореи стрелять без толку не буду.Представитель другого племени,злыми днями в бездельники меченный,я умею от поры до временирасправлять по-мужскому плечи.
1936
* * *
Ты снова, комнатка моя,Плывешь сквозь захмелевший вечер.И снова шорохи таятНадежду о далекой встрече…О, как намного выше насНадежды наши и мечтанья!И так приходит тишина,Огромная до пониманья.И как я ей безумно радИ глубину ее приемлю,Они прекрасней во сто крат —Глаза, увидевшие землю!И комната моя плыветСквозь захмелевший далью вечер,Сквозь голубой февральский ледДо дорогой далекой встречи.
18—19 февраля 1936