Уснете вы надолго. Никогдавам не проснуться больше. Никогдав конюшнях барских не заржет скакун,Трезор, и Цыган, и лохматый Вьюнне встретят хриплым лаем пришлеца,чувствительные не замрут сердцаот песни Филомелы в час ночной,и гувернер с зажженною свечойне спустится по лестнице, и садзагубят и богатства расточат,и подпалят заветный флигелек,и в поседевший выстрелит високнаследник бравый, и кузина Кэтустроится пишбарышней в Совет,в тот самый год, России черный год,о коем вам пророчествовал тотубитый лейб-гусар. И никогдане навредит брусничная водасоседу-англоману… В старый прудглядит луна – в солярку и мазут.И линия электропередачгудит над кровлей минводхозных дач.Катушка из-под кабеля. Трубазаржавленная. Видно, не судьба.Видать, не суждено. Мотоциклетпротарахтит и скроется. И светнад фабрикою фетровой в ночи…Прощай, ма шер. Молчи же, грусть, молчи.
III ИЗ ЦИКЛА «МЛАДЕНЧЕСТВО»
Мы вошли в комнаты. С трепетом смотрел я вокруг себя, припоминая свои младенческие годы. Ничто в доме не изменилось, все было на прежнем месте.
1
Майский жук прилетел из дошкольных времен.Привяжу ему нитку на лапку.Пусть несет меня в мир, где я был вознесенна закорки военного папки.
В забылицу о том, как я нравился всем,в фокус-покус лучей обожанья,в угол, где отбывал я – недолго совсем —по доносу сестры наказанье.
Где страшнее всего было то, что убилсын соседский лягушку живую,и что ревой-коровой меня он дразнил,когда с ветки упал в крапиву я.
В белой кухне бабуля стоит над плитой.Я вбегаю, обиженный болью.Но поставлен на стул и читаю Барто,первомайское теша застолье.
И из бани я с дедушкой рядом иду,чистый-чистый под синей матроской.Алычею зеленой объемся в саду,перемажусь в сарае известкой.
Где не то что оправдывать – и подаватья надежды еще не обязан.И опять к логопеду ведет меня мать,и язык мой еще не развязан.
2
Я горбушку хлеба натру чесноком пахучим.Я слюной прилеплю к порезу лист подорожника.Я услышу рассказы страшные – про красные руки,про кровавые пятна и черный-пречерный гроб!
Я залезу на дерево у кинотеатра «Зеленый»,чтоб без спросу смотреть «Королеву бензоколонки».За сараем закашляюсь я от окурка «Казбека»и в сортире на Республиканской запомню рисунки.
А Хвалько, а Хвалько будет вечно бежать, а тетя Раисабудет вечно его догонять с ремнем или прутиком.
3
Карбида вожделенного кусочкисо стройки стырив, наслаждайся вонью,шипеньем, синим пламенем от спичкив кипящей луже, в полдень, у колонки.
По пыли нежной, августовской, желтойайда купаться!.. ГлЫбоко, с головкой!..Зовут домой – скорей, приехал дядя…И в тот же самый день взлетел Гагарин.
Какой-то диафильм – слоны и джунгли,индусы, лань волшебная – на синейизвестке, и какие-то созвездьямерцают между крон пирамидальных…
Еще я помню сказку и картинки —коза, козлята, – только почему-токоза звала их – мой Алюль, Билюль мойи мой Хиштаки… Черт-те что… Не помню…
4
На коробке конфетной – Людмила,и Руслан, и волшебник пленен.Это детство само – так обильно,вкусно, ярко… Когда это было?Сослуживица мамы дариламне конфеты, а я был смущен.День бескраен. Наш сад процветает,потому что наш дедушка жив.И на солнышке форму теряя,пластилиновый конь умирает,всадник тает, копье уронив.
Нет пока на ответы вопросов,хоть уже и ужасно чуть-чуть.
Как мне жалко кронштадтских матросов,окровавленный Павлик Морозовтак мучителен, что не заснуть.
Ух, фашисты, цари, буржуины!Вот мой меч – вашу голову с плеч…Но уже от соседской Маринытак мне грустно, хотя и невинно.Уже скалится рифмами речь.
5
Скоро все это предано будетне забвенью, а просто концу.И приду я в себя и в отчаянье,нагрубив напоследок отцу.