Вспоминаются моря порою…
То мне вспоминаются леса,
Где, завидев толстые коренья,
Ствол до неба, легкие листы,
Силы хочется, в крови биенья,
Шумных дел и счастья правоты…
Здравствуй, мир
Лесов и городов!
И пускай
Листы моих стихов —
Все мои поступки, песни-крики —
Уместятся в скромной тесноте,
Не в тяжелой, как железо, книге,
На древесном маленьком листе.
1935
Чтобы!
Чтоб воришка свои позабыл дороги,
Даже колоса в поле
Украсть не мог!
Чтоб лопата хозяина на дороге
Охраняла,
А не пес и замок!
Чтоб над вывесками, парусами,
станками
Был работник славен в труде!
Ибо каменщик —
Это не только камень,
А рыбак —
Не только сети в воде.
Чтобы от базара, от клятвы
лживой,
Мелких денег, схваченных без
труда, —
Сор да крошки остались,
И торопливо
Унесли бы птицы их навсегда!
Чтоб монеты
Не знаком наживы ржавели,
А сияли орденами труда!
Чтобы, писком начатая в колыбели.
Стоном жизнь
Не кончалась никогда!
Чтоб делить —
Только зиме и лету
На державы землю! А если нет —
Расплывемся по небу,
Разбив планету
На множество маленьких злобных
планет!
Вот зачем
Мы идем по земле, торжествуя,
Вот о чем трубит боевая медь.
…И на этой зеленой земле не могу я
Равнодушно, как нищий уличный, петь!
1935
Солдат Европы
Винтовки длинные уперлись
В землю. И тени отброшены вниз.
И неужели тень от штыков
Прекраснее тени трав и дубов?
Неужели сойдет на мостовые
Новобранец поющий —
За медной трубой
И, на крик детей обернувшись,
Впервые
Винтовку увидит за спиной?
Неужели по светлым побегам хмеля
Он шагнет (о, воронов торжество!) —
Не поговорить о посевах,
А целя
В меня,
Товарища своего…
Нет.
Если в солнечном лиственном мире
Лгут ему,
Что винтовка шире
И выше дерева, —
В жаркие дни
Пускай воткнет ее в землю сухую
И попробует укрыться в ее тени.
И увидит,
Как ласточки, с гнездами в клювах,
Мимо, мимо летят.
И увидит,
Что нет между ними границы,—
Пусть по-разному нас научила мать
Говорить. Мы не разноперые птицы,
Чтоб на разные голоса распевать!
И покуда мир не цветник — мышеловка.
Рядом воинами нам идти,
Пока последняя в мире винтовка
Не останется далеко позади.
1935
«Плыл ли морем, шел ли я базаром…»
Плыл ли морем, шел ли я базаром,
Никакой одежды, ни огня
На земле мне не давалось даром.
Ни зерна, ни праздничного дня!
И доволен я своими днями:
Языком не брал я
И слюной
То, что нужно
Охватить руками!
Над моими многими делами
Может реять красный флаг большой.
Ни монет гремящих нет, ни лести,
А сочти число друзей моих:
Если б все они
Сошлися вместе —
Я не смог и угостить бы их!
На земле, на море — я с друзьями.
Паруса их вижу над волнами.
По дорогам верными путями
Люди — не столбы! — меня вели.
Мы трудились вместе!
Между нами
Не лежит могилой пласт земли!
Со лжецом слюнявым, с тихим вором
Не делил я хлеба в тишине.
Оградил я дверь от них запором —
Легче снова дверь пробить в стене!
Ведь меня кормили грудью, мыли,
Дали имя, целовали в рот.
И во имя этой чудной были
Я не смею не идти вперед!