Противно одинаково!"
Вай-вай-вай,
Вай-вай-вай.
Москва, декабрь, 1972
Палатка
Гуси летели на север
Из одного конца земли, в другой,
Над нашей палаткой, на берегу Енисея,
Над большой, запутанной тайгой.
Над поварами, рубившими капусту,
Над юношами тянущими связь,
И стало нам немного грустно,
Пока они не скрылись из глаз.
А кукушка куковала
Еле слышно вдалеке
И подсчитывала наши годы и дела
На своем сибирском таежном языке.
Жили, в палатке зеленой
Начальства цвет и бывшие зека,
И мы воркутяне, две белые вороны,
Два попавших в стаю чужака. (Вариант: "Два каких-то явных чужака")
А мы все также любовались на кедры,
В то время, как хитрая судьба
В отделе кадров лезла в наши недра
И нам тесала свежие гроба.
А кукушка куковала и т.д.
Ночью, уезжали с тобой мы, -
Стояли кедры молчаливою толпой
И юный месяц, олимпийски спокойный
Изогнулся на прощание дугой.
А под горами мудрые сказанья
Нашептывал лодкам Енисей
И провожал нас добрыми глазами,
Как мы тогда провожали гусей.
А кукушка куковала и т.д.
Москва, 1960-1980
Песня матроса
для Алисовой
Стоял наш экипаж
В Марселе, в Марселе,
Грузили мы тоннаж
Неделю, неделю.
Катали бочки в трюм,
Швыряли наобум:
для Гвинеи ром,
для Сиднея бром,
Мускат, мадера и бензин,
Коньяк и керосин.
Шампанское в Мадрид,
Ликеры в Порт-Саид.
На все континенты, на все берега,
К чорту, к дьяволу и к ведьме на рога.
Но с якоря сошли
Мы вскоре, мы вскоре,
И тайно от земли,
На море, на море,
Изучен был у вант
Любимый прейскурант.
Для Гвинеи ром,
Для Сиднея бром,
Мускат, медера и бензин,
Коньяк и керосин.
Мы пили все подряд
И плыли наугад,
На все континенты, на все берега,
К чорту, к дьяволу и к ведьме на рога.
Москва, 1959
Песня о дружбе
А.Н. и Коле Андриевским
Мой разум твердит мне: не сетуй, не плачь,
Пора бы привыкнуть к ударам.
Сними-ка с гвоздя романтический плащ,
Возьми в свои руки гитару.
И тихо запой на старинный манер
И не для потехи минутной,
А так как когда-то ослепший Гомер
Бряцал на бронзовой лютне.
Я песню сложу о любимых друзьях,
Что мною оценены в горе,
Когда я тонула у них на глазах,
Как лодка в бушующем море.
И кто помогал мне крепить паруса?
Кто их надувал непрерывно?
Не ваши ли слышала я голоса
Во время ночного прилива?
О дружбе поется на сотни ладов,
В них чаще задор и бравада,
А дружба приходит всегда, как любовь,
Которая с первого взгляда.
И чтоб ни случилось - и в радость, и в грусть,
Близки мы - покуда жива я.
И я воспеваю романтику чувств,
И верность друзьям воспеваю.
Москва, февраль, 1969
Алексей Божий человек (колядка)
Алексею Жданко
Жил Алексей, Божий человек,
Жил среди нищих, рабов и калек.
И когда скончался и ушел от них,
Был причислен ими к лику святых.
Но и в раю, также слышал он
Бедной земли нескончаемый стон,
Видел то же рабство, голод и порок,
А помочь, как раньше он ничем не мог.
И Алексей Бога упросил,
Чтобы обратно его отпустил
И пошел он к людям, никому не зрим
Души озаряя светочем своим
Как ни тяжка наша жизнь подчас,
Есть перед Богом заступник у нас,
От того что с нами, он из века в век,
Алексей Подвижник, Божий человек.
Москва, 1965
Пиквик