И.Богоразу
Когда бы удочку закинула я в небо
И зацепила бы Медведицу за хвост,
Я подарила ее тебе бы.
Но ты, не просишь с неба звезд.
Но только ты, не просишь с неба звезд.
Когда б волшебницы лесов, садов и парков
Соткали мне ковры из всех цветов земных,
Я отдала б их тебе в подарок,
Но ты обходишься без них.
Но в жизни ты обходишься без них.
Когда бы Муза в дом явилась, приготовив
Венки из слов моих, назначенных в тетрадь,
Я положила б, тебе на стол их,
Но ты откажешься опять.
Но знаю, ты, откажешься опять.
А если я отдам тебе, собрав по крохам,
Совместной жизни нашей скопленный багаж,
То отберешь ты, все то, что плохо,
А мне хорошее отдашь.
И тут же мне, все лучшее отдашь.
Москва, ноябрь, 1969
Подворотня
На углу, за поворотом,
Точно псарня,
Это свищут в подворотне
Наши парни.
И выходят две девчонки
На гвоздочках,
Фестивальные юбчонки
И платочки.
Все идет тогда согласно
Этикету
На губах висят бесстрастно
Сигареты.
Ноль вниманья на девчонок,
В круг сомкнулись,
И от ножек их точеных
Отвернулись.
Но и те, как изваянья
Недвижимы,
Подведенными глазами
Смотрят мимо.
А потом уходят парой
Неохотно,
А вослед им смотрят парни
В подворотне.
В подворотне.
Москва, 1963
Подражание Беранже
На старом погосте
согнувшись в три погибели,
стоит она одетая в тряпье.
И кем бы вы ни были,
вы милостыню бросите,
В протянутую руку ее.
В подвале убогом
живет она из милости,
Среди таких же нищих и больных.
Но что ей до сырости,
до женщин с их хворобами
Глаза ее закрыты для них.
Забитой и кроткой
еды не много надо ей,
Одежда дорогая не нужна,
Тюремной решеткою,
и лагерной баландою,
Приучена к лишеньям она.
Все раны излечит,
войдя под кожу дряблую,
Магического шприца острие,
И выпрямится яблоней,
над грязью человеческой
Душа, как в раннем детстве ее.
На старом погосте, согнувшись в три погибели,
Стоит она, одетая в тряпье и т.д.
Коряжма, 1958
Последний аристократ
Дяде моему, Александру Матвеевичу Богданову
О, подожди, не улетай опять,
Постой еще, как добрый гость в передней,
В старинном фраке, с фалдами до пят,
Пернатый лорд, аристократ последний.
Припев: Аист, одиноко бродящий по лугу,
Опуская длинный клюв, точно рыцарь копье,
Ты как Фауст, смотрящий на прошлое в лупу.
Аист, улетевшее детство мое.
Еще тепло, еще земля поет,
Хоть ночь у дня неслышно время грабит,
Но ты в полетах точен, как пилот,
И никогда не нарушал свой график.
Припев:
Каюсь, мы считали тебя великаном,
Возвышаясь, над простертом на крыше гнезде,
Ты взирал на мена, как на щепку среди океана,
Аист, полюбивший навеки наш дом.
О, еслиб мог ты отменить маршрут.
Не умирать, в пути ломая крылья.
Но ты оставишь, жалкий свой уют,
И устремишься к желтым водам Нила.
Припев:
Каюсь, мы считали тебя великаном,
Возвышаясь, над простертом на крыше гнезде,
Ты взирал на мена, как на щепку среди океана,
Дядя Аист, не вернувшийся больше в наш дом.
Москва, 1965
Поэзия
Для меня ты - первая
В городе фантастика
И цветут гиперболы
На твоем Крещатике.
Там всегда в движении,
Рифмы, как танщовщицы,
Но не для снабжения,
И не для жилплощади.
У тебя не комната,
У тебя Вселенная,
Где живет инкогнито
Птица вдохновения.
Ей не надо зернышек