И вода не надобна -
Кормит ее солнышко,
Молния и радуга.
На свиданье вечером
Ты спешишь к товарищам
И бываешь встречена
Месяцем вздыхающим.
И гуляешь об руку
То с Иван Царевичем,
То идешь по облаку
С Александр Сергеичем.
Москва, 1962
Призывы
Призывая, по рельсам бегут поезда.
А кого призывают, зачем и куда?
И стучат, и гремят, и бегут ночь и день,
Мимо пашен зеленых, лесов, деревень.
Мимо пашен, лесов, деревень.
И услышав в лесу паровозов гудки,
Устремляются ближе к домам грибники,
И в ответ на внезапный тревожный свисток,
Испугается заяц и дунет в лесок.
Испугается, дунет в лесок.
И меня не минует знакомый мотив,
Прямо в сердце вопьется стрелою призыв,
И напомнит, как в детстве мне пел паровоз:
-"Я везу тебя в жизнь - заплати за провоз!
Заплати, заплати за провоз."
Я слыхала, как ты призываешь меня,
И в бессонную ночь, и в сиянии дня.
Но теперь я тебе ничего не должна,
За проезд я давно заплатила сполна,
И вперед заплатила сполна.
Карабаново, 4-5 сентября, 1979
Аленушка
Ларисе Богораз
В ручье не видно донышка,.
Бежит вода под камушки..
Скажи, скажи Аленушка,.
Где братец твой Иванушка..
.
Не пил ли он запретного.
И кто его науськивал,.
Кащея бить бессмертного.
Правдивой сказкой русскою?.
.
Уж ночь грохочет ступою,.
Пугает злыми харями.
И стонет сердце глупое,.
И плачут очи карие..
.
Но есть на небе солнышко,.
Оно со сказкой рядышком..
Не плачь, не плачь Аленушка,.
Вернется твой Иванушка.
Москва, 1966
Прохожий
Вдоль дороги, шел прохожий, по обочине,
Мимо шумных и умолкших деревень,
Низко кланялся он людям озабоченным,
Улыбаясь говорил им: "Добрый день!"
Что-то в нем сердца людские, сразу трогало
Будто был давно он каждому знаком.
И запомнилась рубаха его строгая,
И что шел он вдоль дороги босиком.
Борода его густая, как черемуха,
Завитками белоснежными цвела.
Опирался он на на стебель от подсолнуха,
А веревка подпояскою была.
И глаза блестели ласково, как вишеньки
Из-под мягкой бахромы его ресниц.
Шел прохожий, вознося хвалу Всевышнему,
За чудесный летний день и пенье птиц.
И когда он поравнялся с забегаловкой,
Где дрались с остервененьем мужики
И насмешничали, сидя на завалинке
Ребятишки и седые старики.
Он сказал им: "Добрый день!" и все услышали,
Хоть был голосом он громким не богат.
И тотчас же разошлись бойцы притихшие,
Да и деды увели домой внучат.
Выйдя в поле, где цветы и злаки мирные,
Он сказал, в лучах закатного огня:
-"Лет семьсот, всего семьсот, хожу по миру я...
Боже мой! Я нужен здесь, не кличь меня!"
Тут качнулись подорожники и денники,
И взмолились медуницы и полынь:
-"О, Господь, не забирай от нас Угодника!"
А крапива тихо молвила "Аминь!"
Москва, октябрь, 1969
Прыжок
Среди созвездий разных,
ни разу не задев их,
Мигая красным глазом
летает самолет.
Его ориентиры
прекрасные напевы,
Незримые пунктиры
и солнечный восход.
Где будет приземленье,
в Гонконге или Дели,
То помнит стюардесса
и сонный пассажир.
А в Риме гнут колени,
в Баку лежат в постели,
Пьют чачу для прогресса
и лопают инжир.
И видит бортмеханик
кружение планеты,
И плещут океаны
жестокою волной,
И сердце наше ранят
гремучие ракеты,
И в душу барабанит
транзистор покупной.
Я знаю, знаю, знаю,
что я еще на взводе,
Что я, как умывальник
с горячею водой.
Но ах, я не борзая,
но ах, я не в походе,