Кролику было страшно так, что лапки подгибались от ужаса. Он стоял, вытянувшись вверх, и напряженно вглядывался в полумрак коридора, прислушиваясь изо всех сил. Двуногих было почти не слышно. Они находились на нижнем этаже, но кролика пугали не они.
Он опустился на четыре лапы, нюхнул воздух. Пахло опасностью, причем такой, от которой задняя лапа начинала дрожать и отбивать ритм тревоги. Идти туда, где пахло неживым, не хотелось. Хотелось остаться здесь, прижаться к полу, притворившись мертвым в надежде, что его не заметит страшный враг. Но хозяйке нужна была помощь. И он скакнул на первую ступень.
Зверя он нашел по запаху. Тот не пах собой. Пах странными вещами и теми, кто был рядом, и кролика вел к нему запах хозяйки, которая гладила его этим утром. А еще зверь мог быть бесшумным — он даже не дышал, только огромные когти клацали по полу, когда зверь передвигался.
Сейчас он сидел, застывши, около двери.
Снежок долго стоял на задних лапках, прислушиваясь и принюхиваясь, прежде чем решился выпрыгнуть из-за угла. Сердечко отчаянно билось в груди. Шерстка взмокла от страха.
«Тук!»
Задняя лапка дернулась, отбив от пола.
Зверь ожил. По шкуре прошла дрожь. Огромная башка опустилась, каменная маска треснула, желтые глаза неверяще округлились, и в них промелькнуло изумление. Край губ приподнялся, ехидно обнажая зубы, мол, еда сама себя доставила. Чудеса.
Снежок едва не лишился чувств от хлынувшей к нему дымчато-алой волны эмоций. Нет, зверю не нужна была еда, его поддерживала сила хозяина, однако он с удовольствием погонял бы гостя, потрепал бы пушистую шкурку, разодрал бы ее на клочки, ощутив во рту сладкий вкус горячей крови.
Кролик затрясся, сжавшись в комок. Уши прижались к щекам. Ужас туманил мозги. Инстинкты требовали либо бежать, либо притвориться мертвым. Животом он буквально сроднился с полом, мечтая обо одном — исчезнуть из поля зрения чудовища.
С трудом он смог вспомнить, почему он здесь, хотя отделаться от мысли, что острые зубы вот-вот сомкнуться на шее, не удалось.
«Хозяйка!»
Лапка сердито стукнула по полу, и оскал зверя стал в два раза ехиднее. Он еще и облизался так предвкушающе, что сердце бедного кролика застучало где-то в кончике хвоста.
«Болеет! Ей нужно помочь!»
Он не умел думать словами, зато умел передавать картинки, и навстречу кровожадному облаку эмоций рванули его собственные: беспокойство, любовь, обида. Кого-то за уши чесали, а теперь он помогать не хочет!
Лапка стучала уже не переставая.
Снежок был готов стать сожранным, только пусть этот… который… не живой и не мертвый… приведет помощь.
Зверь скалиться перестал. Задумался. Потом легко перешагнул через вжавшегося в пол кролика — хвост метелкой прошелся по белоснежной шкуре — и, цокая, величественно двинулся к лестнице.
Снежок чуть помедлил, потом, спохватившись, заскакал следом. Он больше не скрывался, не шарахался от каждой тени. А пережитый ужас запустил процесс, который хозяйка называла «потоком неконтролируемой болтовни». Кролик прыгал по ступенькам, каждый прыжок сопровождая эмоциональным образом. Начал он с хозяйки, потом перешел на себя, жалуясь, как ему не хватает прогулок, зеленой травы. Хотя булка была вкусной, но трава все же лучше. Зверь раздраженно дергал хвостом, шевелил лопатками, но не обрывал. То ли не хотел, то ли не умел отвечать.
У двери хозяйки он не остановился, прошествовал дальше. Толкнул носом пятую по счету и через пару мгновений выволок оттуда зубами за подол юбки яростно сопротивляющуюся девицу.
— Да чтоб тебя темные загрызли! Какую сдыхлу ты творишь? Мышь ты потная, а не волк! Вот пожалуюсь на тебя Грымзе, будешь знать!
Девица столь сильно пахла травами, что кролик не удержался и чихнул. Его заметили…
— Ой! — расплылась в умилении девица, забыв о чудовище, которое продолжало тащить ее по коридору. — Маленький какой! Пушистый! Ты откуда такой, малыш? Если ничей, я тебя себе возьму, — и она уже протянула к нему руку, но зверь не позволил. Не выпуская подол, распахнул дверь в комнату Оли и впихнул туда девицу, потом повернулся к кролику, подцепил его за шкирку и зашагал вниз.
Когда мастер Хе заглянул в комнату к новой ученице, там вовсю кипела активная деятельность. На столе исходил паром котелок, под которым синим огоньком трепетала горелка. Вверх поднималось остро-травяное облако, от которого сразу зачесалось в носу.
На его шаги сидящая на постели девчонка резко повернулась и уставилась недовольным взглядом человека, которого отрывают от любимого дела.